Произведения:
Роман "Крайний" (2010, 288 стр.) (pdf 7,1 mb) – февраль 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Маргарита Хемлин – финалист национальной литературной премии «Большая книга – 2008», лонг-лист «Большой книги – 2010». Её новый роман – о войне. О времени, когда счастье отменяется. Маленький человек Нисл Зайденбанд и большая бесчеловечная бойня. Выживание и невозможность жизни после того, как в войне поставлена точка. Точка, которая оказалась бездной.
(Аннотация издательства)
Сборник "Про Иону: роман, повести, рассказы" (2013, 571 стр.) (pdf 13,6 mb) – сентябрь 2025
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Прозу Маргариты Хемлин, автора романов «Дознаватель», «Клоцвог» и «Крайний», называют приключениями в недрах советской эпохи. Она мастер головокружительных сюжетных пересечений и мистификаций, вплетённых в предельно точную историческую канву. Место действия её рассказов, повестей и романов – Украина, Россия, Израиль. Время – XX век.
В книгу вошли циклы повестей «Живая очередь» и рассказов «Прощание еврейки» (шорт-лист премии «Большая книга»), а также роман «Клоцвог» (шорт-лист премии «Русский Букер»).
(Аннотация издательства)
Рассказывает Маргарита Хемлин про обыкновенную (то и страшно) жизнь. Которая интереснее всякой выдумки. В прошлом, настоящем и будущем...
Андрей Немзер
Содержание:
КЛОЦВОГ. Роман ... 5
ЖИВАЯ ОЧЕРЕДЬ. Повести
ПРО БЕРТУ ... 233
ПРО ИОНУ ... 273
ПРО ИОСИФА ... 334
ПРО ЖЕНЮ ... 394
ПРО КЛАРУ ... 454
ПРОЩАНИЕ ЕВРЕЙКИ. Рассказы
ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ БАСИ СОЛОМОНОВНЫ ... 489
МОЛИТВА ... 497
ГАРДНЕР ... 503
РЕЗОНАНС ... 509
НОГА ... 513
ВСТРЕЧА ... 517
СМЕНЩИК ... 523
ТЁМНОЕ ДЕЛО ... 528
ЖАБОТИНСКАЯ ... 538
ЖЕЛЕЗЯКА ... 544
ПОТЕРЯ ... 552
СЕРДЦЕ МАТЕРИ ... 557
ЛАЗАРЬ И КАРП ... 563
ПЕПЕЛ ... 569
Фрагменты из книги:
"Мы беседовали на разные темы. Вдруг Гиля, который выпил рюмочку, провозгласил следующий тост: еврейский лехаим.
И проиллюстрировал этот тост рассказом:
– Я в свою бытность партизаном на Великой Отечественной войне явился участником такого происшествия. Никогда не рассказывал во всеуслышание, а сейчас хочу. Мишенька знает. Он в курсе. Да, Мишка? – и подмигнул. – Зимой 1943 года под городом Ровно мы взрывали мост на одной из боевых операций. Одного из наших хлопцев ранило. И ещё как. Оторвало руки-ноги, глаз тоже не стало. Семён его звали, как сейчас помню и никогда не забуду. Я лично в тот момент был с ним рядом. Меня только слегка прибило. Он находился в себе. Я его спросил, может, по-товарищески, застрелить его, безрукого, безногого, слепого. Я ж от чистого сердца думал, что ему дальше не жизнь. Но он сказал, что не надо. Мы с товарищами несли его до лагеря на кожухе, и кожух весь стал мокрый от крови Семёна. Мы отправили нашего боевого товарища на Большую землю. Его дальнейшую судьбу не знаю. Часто размышляю: почему он не принял смерть от родного друга, а предпочёл на тот момент жизнь в таком разрозненном состоянии? Больше всего меня мучает: вдруг Сёма не поверил мне, что у него нет ни рук, ни ног, ни глаз.
Выпили."
* * *
"В понедельник, не в свою смену, Пичхадзе пришёл в «Националь» и пальцем поманил Иону в глубину гардероба.
– Ну, Иона, ты сильно понравился Софочке. Но ещё главнее, ты понравился маме Кременецкой. Она в семье играет главную дудку. Ну как, рад?
– Конечно, рад. Скрывать не буду. И Софочка мне понравилась. Интересная девушка. Что дальше?
– А дальше то, что я прежде не выяснил у тебя главный вопрос. А теперь меня Хана Гедальевна спрашивает. Ты мне прямо скажи, Иона, ты обрезанный?
Иона засмеялся:
– Ой, не могу! Да не обрезанный я! Не беспокойтесь! Я ж советский человек. Это вы для анекдота спрашиваете?
– Ну тогда тебе от ворот поворот на первом шагу. Хана Гедальевна согласна только на обрезанного. Ей нужен настоящий еврей. У них семья такая, что ой-ой-ой на этот счёт. Извини, моя вина. Нужно было про это сначала спросить.
Иона разозлился:
– Настоящий еврей! А я что, подделочный? У меня в паспорте написано.
Пичхадзе делает ему пальцем предупредительный знак:
– Ты тут не кричи. Хочешь, спрошу – если ты сейчас обрежешься, они тебя возьмут?
Иона оскорбился:
– Да я и говорить с ними не желаю! Ни на какой почве. Где видано, чтобы человеку условия ставили в подобном роде! Спасибо, конечно, но я обойдусь как есть. Без обрезания. Мне смешно, и только потому не обижаюсь. Бывают всякие люди. А вам насчёт еврейства вообще стыдно рассуждать. У вас фамилия грузинская и в паспорте записано, что грузин, а вы меня чёрт знает чем попрекаете."
* * *
"Мирра обрадовалась:
– И очень прекрасно. Мне намекают, что пора бы на пенсию выходить, отдыхать. В связи с тем, что ты вернулся, я, пожалуй, уйду-таки. Займусь наконец домом на полную силу. На участке работы полно. Мы сарайчик снесли, а то из райисполкома интересовались: столько лет не обрабатывается земля, нарушение получается. Грозились отобрать.
Мирра с опаской взглянула на Иосифа.
– Снесли так снесли. Раз по закону не положено, значит, не положено.
По приезде Иосиф сразу не спросил про детей, и Мирра рассказ не завела.
Между тем Эмма готовилась к замужеству. Судьба свела её с молодым военным, прибывшим по распределению на место службы в Козелец. Мирра одобрила выбор и готовила торжество на тридцать персон в столовой «Хвыля».
Вене оставалось служить полгода. Злате – полгода учиться в библиотечном. Марик и Ева – в школе на «хорошо» и «отлично». Лучше не придумаешь, как всё удачно получается.
Иосиф узнал про Эмму в обед и принял факт спокойно. Спросил, когда свадьба. Оказалось, через три дня.
– И сколько они женихались? – спросил Иосиф.
– С месяц. У них любовь с первого взгляда, – гордо ответила Мирра.
– Могли бы и повременить. Проверить чувства.
– Ай, Иосиф! Теперь не проверяют. Павла в другую часть переводят – в Чернобыль, так хотят всё оформить до отъезда. А там и для Эммочки место есть – она узнавала, в медсанчасти. И Веня из армии вернётся, там какое-то строительство громадное затевают – надо же ему где-то работать. У нас захолустье стало, работы не найдёшь. И Златочка в Чернобыль переберётся... И мы с тобой к детям под крыло... Это ж чистый рай! Одна Припять чего стоит! Йося, мне кажется, мы с тобой начнём новую жизнь. Не обижаешься, что я так думаю? Не отвечай, а то я знаю, ты испортишь. Ты молчи, молчи, Йосенька."
Роман "Дознаватель" (2014, 413 стр.) (pdf 8,9 mb) – март 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Маргарита Хемлин – автор романов «Клоцвог», «Крайний», сборника рассказов и повестей «Живая очередь», финалист премии «Большая книга», «Русский Букер».
В романе «Дознаватель», как и во всех её книгах, за авантюрным сюжетом скрывается жёсткая картина советского быта тридцатых-пятидесятых годов XX века. В провинциальном украинском городе убита молодая женщина. Что это – уголовное преступление или часть политического заговора? Подозреваются все. И во всём.
«Дознаватель» – это неповторимый язык эпохи и места, особая манера мышления, это судьбы, рождённые фантасмагорическими обстоятельствами реальной жизни, и характеры, никем в литературе не описанные.
(Аннотация издательства)
«Дознаватель» Маргариты Хемлин – чистейшей воды детектив, с психологией вполне в духе Достоевского... И ещё он, пожалуй, сопоставим со знаменитым «Выбором Софи» Уильяма Стайрона.
Мария Галина. «Новый мир»
Фрагменты из книги:
"В такой мягкой обстановке приблизились к ужину.
Сели за стол. Дети кругом бегают, куски похватали, играют, шумят.
Ужинаем.
Разливаю по чарке, по второй.
Евсей пьёт наравне со мной.
Довид – ни капли. Руководит детьми, чтоб как-то усмирить потихоньку.
Потом не выдержал говорит с вилкой в руке, на полдороги застрял кусок, видно, мысль подпёрла:
– При царизме еврей не пил. Он был Еврей с большой буквы. На еврея смотрели в сто раз больше. Он только тем и мог выделиться, что не пил. Всегда трезвый. Это ему плюс ставили. За всё другое – конечно, минус. А как же. Ми-и-и-нус. Для еврея специально законы делали. Туда не пускать, сюда не ставить. А при советской власти все стали с маленькой – и русские, и евреи. И при советской власти он стал как все. И туда, и сюда. Вот еврей и пьёт. А что – как все. Так и он. И плюса у него не осталось ни одного. Ни однисинького. Сплошные минусы.
Евсей в ту минуту наливал, и рука его дрогнула. Он украдкой посмотрел на детей. Те замерли – прислушивались.
Евсей рюмку налитую взял, выпил нарочито и говорит тестю:
– Вы б детей постеснялись, Довид Сергеевич. Такие слова произносить при них."
* * *
"– И где ж твой дом теперь? У Харькове?
– В Чернигове. Знаете такой город?
– А як же ж. Знаю. Був я там. До войны и був. Як раз перед самой. Под Троицкой горой останавливался. На улице Тихой. Есть же ж такая?
Сердце мое ёкнуло. Опять Троицкая.
– И у кого ж вы там останавливались, Микола Иванович?
– О, то така людына!.. Еврэй. Шо-то навроде раввина. Знаешь, хто такой раввин?
– Поп еврейский.
– Ну хай поп. Той ещё и хфилософ. Зусель звали. Фамилия Табачник. Специально до него ездив, побалакать. Мы з ним на Первой мировой служили рядом. Он добровольцем пошёл. Вольноопределяющимся. Еврэив же ж не брали призывом. Чуждый элемент. А он от обиды пошёл. Определился. А я ж по призыву. От так мы з ним и определялися в одном окопе. Я его оборонял от дураков больше, чем от немца. Он молился сильно. Тогда не возбранялось. Даже поощрялось на все веры одинаково. Я скажу: если б он не так заковыристо молился, дак его б и совсем не трогали наши, а он сильно вскрикивал и качался на месте. То уже без смеха редко сходило. Тогда же ж я и шикал.
Я заметил:
– А знаете, Микола Иванович, ваш Зусель и теперь живой. Воду мутит. Землянку себе в Остре вырыл и там юродничает. А советская власть его терпит.
Диденко ухмыльнулся:
– У еврэив доля такая. Мутить. Ты на него не обижайся. Он мне с месяц назад письмо прислал. Как чёрт с табакерки. Табачник же ж. Где-то я бумажку задевал. С Чернигова как раз. Улица Тихая. Пишет, хочет приехать до меня. Надо сильно. Чи я живой, интересуется. Я насмеялся над тем письмом. Если я уже у садочку у холодочку навек, то як же ж я скажу? Дурненький он был, дурненький и остался. До смерти, как говорится, четыре шага, а он разъездиться желает."
Страничка создана 15 февраля 2024.
Последнее обновление 16 сентября 2025.
