Рюноске АКУТАГАВА
(1892-1927)
АКУТАГАВА, РЮНОСКЭ (Akutagawa, Ryunosuke) (1892-1927) – выдающийся японский писатель, классик новой японской литературы. Помимо 150 сюжетных новелл, за недолгий 12-летний творческий период им были созданы циклы миниатюр, несколько сценариев, ряд литературно-критических статей и лирико-философских заметок. По числу художественных переводов Акутагава занимает одно из первых мест среди японских писателей.
Родился 1 марта 1892 в Токио. Отцом был торговец молоком, имевший пастбища на окраине Токио, мать страдала душевными заболеваниями. Из-за её недуга, а также из-за того, что родителям новорожденного было за тридцать, что в Японии того времени считалось плохой приметой, его усыновила бездетная семья дяди Акутагавы Митиаки, чью фамилию (вместо Ниихара) он принял. Эта старая интеллигентная семья имела в числе своих предков писателей и учёных, бережно хранила древние культурные традиции. Здесь увлекались средневековой поэзией и старинной живописью, строго соблюдался старинный уклад, построенный на повиновении главе дома. Болезнь родной матери, вскоре умершей, на протяжении всей жизни оставалась для Акутагавы травмой – он часто размышлял о душевных недугах, опасаясь той же участи. После окончания токийской муниципальной средней школы в числе лучших учеников в 1910 поступает в Первый колледж на литературное отделение – изучать английскую литературу.
В 1913 приступает к учебе на английском отделении филологического факультета Токийского императорского университета. Он и его друзья по университету – будущие писатели Кумэ Масао, Кикути Хироси, Ямамото Юдзи и др. – были в курсе основных течений западной литературы, вели полемику по поводу того, какие направления больше отвечают запросам сегодняшнего дня. Занятия в университете разочаровали Акутагаву – лекции оказались неинтересными, он перестаёт их посещать, увлекшись изданием журнала «Синситё», где впоследствии были напечатаны его первые рассказы.
На страницах журнала Акутагава и его друзья – молодые литераторы Кумэ и Кикути – развивали взгляды своего объединения Сингикоха – «Школа нового мастерства». Члены группы объявили себя «антинатуралистами», выступали с критикой натуралистической школы. Исходя, прежде всего, из ценности литературы как искусства, они отстаивали право на литературную выдумку, нарочитую фабульность, требовали разнообразия и красочности материала, ценили яркость образа и выразительность языка.
Первые рассказы Акутагавы Ворота Расёмон (1915) и Нос (1916) заставили говорить о появлении нового талантливого автора. В рассказе Ворота Расёмон уволенный слуга, размышляя об угрозе голодной смерти, подумывает – не стать ли ему вором, но пока окончательно сделать этот шаг не решается. Его колебания разрешает старуха, собирающая у трупов волосы для изготовления париков. Она объясняет свое неблаговидное занятие тем, что хозяйка волос тоже, когда была жива, жульничала – торговала сушёными змеями, выдавая их за рыбу. Отвращение к её поступку переходит в негодование, которое, в свою очередь, ведёт к преступлению против преступницы же: слуга грабит старуху, забирая у неё кимоно и оставляя её на свалке голой. Рассказ, подобно притче, многозначен.
Нос – японский вариант гоголевского Носа (Акутагава был неплохо знаком с русской литературой) – о злоключениях средневекового монаха с очень длинным носом. Повествование, ловко сплетающее воедино низкий быт и возвышенные духовные стремления, представляет попытку «поиграть» с русским сюжетом на японской почве. Нос героя не исчезает – он из слишком длинного становится обычным, что, как ни странно, не уменьшает страданий хозяина, – теперь он переживает из-за «утраты индивидуальности».
Уже в первых рассказах можно проследить черты, характерные для всего творчества в целом – отстраненно-ироническая позиция рассказчика, иногда смягченная юмором, обыгрывание известных сюжетов зарубежной и древней японской литературы (новелла Ворота Расёмон по сюжету напоминает короткий рассказ из сборника рассказов 11 в. Кондзяку-моногатари). Появляется тема, которая в дальнейшем станет объектом пристального внимания писателя – поведение человека в ситуации личностного и нравственного выбора.
Своим учителем в писательстве Акутагава считал мэтра японской литературы Нацумэ Сосэки (1867-1916), с которым познакомился, учась в университете, – первые новеллы Акутагавы привлекли внимание мастера. Сосэки был одним из лучших знатоков английской литературы начала 20 в., в памяти современников остались его блестящие лекции. Акутагава посещал литературные вечера, устраиваемые в доме Нацумэ, немало почерпнул из бесед с ним. Нацумэ развивал эстетическое учение о красоте, противопоставив его утилитарным идеалам современности. Главная тема его психологических романов – трагедия японского интеллигента, подавленного внешним превосходством западноевропейской культуры, наделенного чуткой совестью и в то же время не освободившегося от старых феодальных предрассудков. В последние годы жизни Нацумэ Акутагава сблизился с ним и находился под сильным влиянием. Некоторые мотивы творчества Нацумэ впоследствии «прорасли» и в его произведениях: нравственная позиция героев, тема эгоизма, понимаемого не столько как личностная проблема, сколько как болезнь общества в целом, «государственный эгоизм Японии». Общие черты творчества учителя и ученика – недосказанность, не выраженная явно конфликтность ситуации, буддийские реминисценции.
Из университета Акутагава вынес дружеские связи, хорошее знание европейской литературы, в том числе русской, которое он расширял и углублял до конца жизни. В декабре 1916 получил должность преподавателя английского языка в Морском механическом училище города Камакура. Преподавание не любил и писал своей будущей жене: «Стоит мне увидеть лица учеников, как сразу же охватывает тоска – и тут уж ничего не поделаешь. Но зато я моментально оживаю, когда передо мной бумага, книги, перо и хороший табак». Это были самые продуктивные годы его жизни – за девять месяцев он создал около 20 новелл, эссе и статей. Свою жизнь этого периода он впоследствии описал в цикле новелл об учителе Ясукити – честном, непутёвом человеке, который попадает в разного рода забавные истории – Из записок Ясукити (1923).
Женившись, с помощью одного из друзей пытался получить место преподавателя в университете Кэйо, но переговоры затянулись, и, в конце концов, он принял другое предложение. Переехав в Токио в 1919, стал сотрудником газеты «Осака майнити симбун». Недолго поработав в редакции, всецело отдался писательской деятельности, быстро выдвинулся в литературном мире и остался в первых рядах писателей своего поколения до конца своей недолгой жизни.
Действие многих новелл Акутагавы происходит в далёком прошлом и преимущественно относится к трём историческим периодам: 10-12 вв. – эпоха расцвета древней столицы Японии Киото; конец 16 – годы распространения и сильного влияния христианства в Японии; и период просветительства – начало правления императора Мэйдзи, вторая половина 19 в. Из древней и средневековой литературы Акутагава преимущественно заимствует «голые» фабулы, изменяя их в соответствии со своим творческим замыслом. В древности он ищет аналоги поступков и мыслей современников: «Душа человека в древности и современного человека имеет много общего. В этом всё дело». Многообразие исторических, географических и культурных условий помогает конструировать ситуации, в которых проявляется личность, её основополагающие черты и качества, нравственный выбор. Кроме того, Акутагаве, похоже, вовсе не хотелось при изображении реалий сегодняшнего дня «соревноваться» с представителями натурализма, что было неизбежно в ситуации сложившихся тогда литературных пикировок и взаимных нападок. Он стремился уйти от травмирующих подробностей современности, чтобы, окунувшись в мир древности, сосредоточиться на «вечных вопросах».
Новеллы о первых христианах, появившихся в Японии в 16 в., с одной стороны, описывали авантюристов и мошенников – в притче Табак и дьявол (1916) дьявол завозит «в ушах» табак в Японию и засевает им поля – под табаком подразумевается христианство. С другой стороны, христиане интересуют писателя, как люди цельные, ищущие нравственный идеал и готовые идти ради него на жертвы – Дзюриано Китискэ (1919). Вера, как состояние некой взыскующей гармонии, вызывает у Акутагавы интерес и уважение. Иногда он подтрунивает над предметом веры, и тем, какие простодушные формы, граничащие с глупостью, она порой принимает. В легенде Как верил Бисэй (1919) – герой ждал возлюбленную под мостом, а она всё не шла, и он так и утонул, не сойдя с места.
Новеллы Акутагавы написаны лаконичным языком, двумя-тремя словами он может дать сочный и яркий образ. При общем впечатлении, что автор – законченный мизантроп, он часто описывает героев и ситуации с юмором и иронией. Мысль автора проникает в суть конфликта: личностный, культурологический, исторический, мистический и т.п., и суть его раскрывается вдруг, неожиданно, как вспышка озарения.
Многие сюжеты новелл взяты из китайских, японских, европейских, русских произведений. Кочующие сюжеты отслаиваются от оригиналов и живут в его творчестве своей жизнью, соединяясь с иным, казалось бы, несвойственным им содержанием, но приобретая новое звучание убедительность. Работа исследователей творчества Акутагавы в немалой степени сводится к выяснению подобных заимствований. Порой в его творчестве можно почувствовать стиль и композиционные ходы западных писателей – Анатоля Франса, Свифта, Браунинга. В основе Рассказа о том, как отвалилась голова (1918) литературоведы усматривают сходство с Случаем на мосту через Совиный ручей Амброза Бирса. У отечественного же читателя история, описанная в рассказе, скорее вызовет ассоциации с «небом Аустерлица» и предсмертными видениями Андрея Болконского из Войны и мира Льва Толстого.
Если говорить о «русском следе» в творчестве Акутагавы, то это прежде всего рассказ Вальдшнеп (1921). Охотящиеся в лесу (мотив из Записок охотника) русские писатели Толстой и Тургенев с необычайной тонкостью и чуткостью прислушиваются к душевным движениям друг друга, стараясь избегать возможную фальшь и нарочитость. В Муках творчества (1920) писатель Бакин, выпроводив назойливого гостя, сокрушается по поводу совершения такого «низкого поступка» и в поисках источника своей вины строит логическую цепочку, уводящую его в бесконечность: тут же вспоминается Смерть чиновника Антона Чехова. В 1921 Акутагава писал: «Даже молодёжь, не знакомая с японской классикой, знает произведения Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова… Объяснение этому, как мне думается, следует искать в сходстве характеров русских и японцев». Впрочем, «сходство характеров» он находил и с китайцами, французами и англичанами.
В новелле Усмешка богов (1921) речь идёт о том, как меняются, преломляются ценности других народов в «свете восходящего солнца». Смешение религий, наук и технологий только укрепляет древнюю землю Японии, давая на ней совершенно новые всходы.
В рассказах Акутагавы можно встретить и сюжеты, связанные с проблемами и муками творческого человека. Наиболее известна пронзительная новелла Муки ада (1918). Художник Ёсихидэ, желающий получить сильный импульс для создания образа преисподней, требует от властителя, чтобы тот устроил ему соответствующую натуру. Вельможа выполняет его желание, сжигая на глазах художника карету, в которой находится его связанная дочь Ёсихидэ. Ёсихидэ в свою очередь тоже выполняет своё обещание – рисует ширму с впечатляющими образами преисподней, после чего кончает жизнь самоубийством. Другой, небольшой, по сатирическому оттенку напоминающий свифтовскую прозу, рассказ Menzura Zoili (1917) описывает сон, приснившийся писателю во время чтения пьесы The Critics, – об изобретении измерителя ценности произведений литературы и живописи: «С тех пор, как изобрели эту штуку, всем этим писателям и художникам, которые, торгуя собачьим мясом, выдают его за баранину, – всем им крышка».
Рассказ Акутагавы В чаще (1922), вошел в хрестоматии как пример виртуозного построения сюжета. Композиционно исследователи усматривают сходство с драматической поэмой Браунинга Кольцо и книга, где также даются три версии одного события, правда, виновник преступления, в отличие от новеллы Акутагавы, известен. Кроме того, внешне похожая коллизия между супругами описана в японской эпопее 13 в. Гэмпэйсэйсуйки.
Особый резонанс рассказ приобрел в значительной степени потому, что вместе с эпизодом из раннего рассказа Ворота Расёмон стал литературной основой для киношедевра Акиры Курасавы – драмы-притчи Расёмон, вошедшей в десятку «лучших фильмов всех стран и народов», удостоенной высшего приза Венецианского Кинофестиваля.
В фильме Расёмон (Япония, 1950, в ролях Тосиро Мифуне, Мачико Кио, Масаюки Мори, Такаси Симура) дело происходит в Японии 11 в. Спрятавшиеся в развалинах каменных ворот Расёмон случайные путники обсуждают подробности суда над разбойником Тадзёмару, напавшего на самурая и его жену в лесу. Муж погиб при невыясненных обстоятельствах и неизвестно, была его жена изнасилована Тадзёмару или это произошло по её согласию. Непонятно, и как вёл себя муж – уклонился от схватки или покончил с собой, чтобы избежать бесчестья. Каждый участник, включая дух умершего, излагает ход событий по-своему. Мало того, каждый готов взять на себя ответственность за происшедшее, каждый готов признаться в убийстве.
Вместо самурайского боевика, заказанного продюсерами, получился «дзенский» детектив, картина о поисках истины. В случае, когда у каждого своя правда, истина напоминает развалины ворот Расёмон – она распадается на части, ей грозит коллапс. Общий вывод фильма – человек противоречив и слаб, бесчестен и эгоистичен, и, находясь в плену своих страстей, не способен открыться истине. Режиссёр сумел объединить гуманизм с экзистенциальным повествовательным стилем.
Завершающий период литературной деятельности Акутагавы – 1921-1927. В произведениях этого времени ставятся социально-политические проблемы, чего не было раньше, и отчётливо проявляются автобиографические мотивы – зачастую главным действующим лицом становится сам автор. Неприятие некоторых негативных сторон милитаризма и капитализма тех лет писатель выразил в ряде произведений, в том числе в повести В стране водяных (1927). Это его единственное относительно крупное произведение представляет собой социальную сатиру, мрачный фантастический гротеск в духе Свифта и Франса. На примере государства, в котором живут сказочные существа – водяные каппа, Акутагава показал фашизирующееся японское общество 1920-х.
Акутагаву интересовали вопросы социализма, рабочего движения, и одно время он даже стал объектом нападок со стороны критиков, обвинявших его в приверженности коммунистическим идеям. Акутагава и его друзья увлекались чтением социалистической литературы и отдавали приоритет пролетарскому направлению в литературе как более радикальному. Но себя к пролетарской культуре не относили. Впрочем, писатель прекрасно понимал, что для многих социализм был не более, чем данью очередной моде – недаром герой рассказа Некий социалист (1926) напоминает Ионыча Чехова.
Последние годы жизни Акутагава много писал, в основном – эссе, составившие 2 тома заметок Тёкодо (1926), циклы автобиографических рассказов-заметок Зубчатые колеса (1927) и миниатюр и афоризмов Слова пигмея (1923-1926) и Жизнь идиота (1927).
В Словах пигмея автор предстаёт трезвомыслящим, строгим, даже циничным человеком. В коротких высказываниях на темы морали, религии, искусства и др. он решителен и саркастичен: «У меня нет совести. Даже художественной. У меня есть только нервы». «Жизнь подобна коробку спичек. Обращаться с ней серьёзно – глупее глупого. Обращаться несерьёзно – опасно». Казалось бы, отрывочные сентенции этого цикла написаны в разных эмоциональных и интеллектуальных регистрах. Однако венец Слов пигмея – молитва, отражающая страстное желание человека 20 в. не впасть ни в какую из возможных крайностей, благо соблазнов такого рода век 20 предоставлял предостаточно: «Прошу, не сделай меня бедняком, у которого нет и рисинки за душой. Но прошу, не сделай меня и богачом, не способным насытиться своим богатством… Прошу, не сделай меня глупцом, не способным отличить зерно от плевел. Но прошу, не сделай меня и мудрецом, которому ведомо даже то, откуда придут тучи. Особо прошу, не сделай меня бесстрашным героем. … Прошу, не дай стать героем мне, не имеющему сил бороться с жаждой превратиться в героя. Когда мне удаётся упиваться молодым вином, тонкими золотыми нитями плести свои песни и радоваться этим счастливым дням, я чувствую себя блаженствующим пигмеем…».
Автобиографические рассказы-заметки Зубчатые колёса (1927) и Жизнь идиота (1927) отражают психическое состояние писателя в последние месяцы жизни. Герой Зубчатых колёс – сам Акутагава – находится в явно болезненном депрессивном состоянии, его одолевают галлюцинации и видения, говорящие о скорой смерти его и близких. В марте 1927 он пишет рассказ Миражи или У моря (1927), в котором также фигурируют символы ухода из жизни – бирка с ноги утопленника, соответствующие разговоры персонажей и т.п. В последние месяцы Акутагава изучал Библию, ища в ней утешения. Он увлёкся католицизмом и пытался осмыслить образ Христа как человека современного мира.
В другом рассказе Кажется я совершил убийство (1927) – молодой художник страдает от гнетущего чувства, которое будит в его душе позирующая девушка. В своих фантазиях он убивает её, и на следующий день она в мастерской не появляется. Художника охватывает тревога – не убил ли девушку его двойник? За неделю до самоубийства Акутагава порвал и выбросил рукопись этого рассказа, но после смерти был обнаружен второй экземпляр, на его обложке было написано «Уничтожить».
До последнего дня работал над циклом миниатюр Жизнь идиота, которые носят модернистский характер. Книга состоит как бы из осколков мира безумца, пронизана страхом перед обществом, изобилует описаниями трупов, нерадостных воспоминаний детства о сумасшедшей матери.
Акутагава покончил с собой 24 июля 1927, приняв смертельную дозу веронала. До этого он сутками не вставал из-за письменного стола, и даже 23 июля в окне его кабинета допоздна горел свет – он работал над рукописью, а утром был найден мёртвым. Самоубийство шокировало друзей и знакомых, но не стало для них неожиданностью – он много говорил и писал о самоубийстве.
Истинной причины его ухода из жизни никто так и не узнал. Говорят об одолевавшей писателя в последние дни беспричинной депрессии, которую он называл «смутным беспокойством». Причину можно искать в личных обстоятельствах, например, в болезненных воспоминаниях о душевной болезни матери, в особенностях художественного и личного темперамента. В личных беседах он не раз упоминал, что встречался со своим двойником – в театре, на улице и т.д.
В книге Г. Чхартишвили Писатель и самоубийство излагается «культурологическая» версия самоубийства Акутагавы. Согласно ей, он покончил с собой потому, что считал японскую культуру и литературу второстепенными и предполагал, что они никогда не выйдут на мировой уровень. Путь Акутагавы был осенён саднящей, возможно, болезненно-наследственной рефлексией, которая мешала ему оценить реальную значимость своих произведений.
В 1935 другом Акутагавы, писателем и издателем Кикути Каном была учреждена премия имени Акутагавы Рюноскэ, которой ежегодно удостаиваются молодые японские литераторы. В 1940-1950-е в Японии были изданы три полных собрания сочинений Акутагавы, постоянно выходят монографии и статьи, посвящённые его творчеству.
Поэзия слова Акутагавы обращена к глубинам индивидуального существования человека. Явственно чувствуется экзистенциальная проблематика – смысл и ценность жизни проверяется в соотнесении с близостью смерти. Одни герои его новелл решают значимые для себя жизненные вопросы, совершая свой нравственный выбор, требующий немалого мужества и твердости. Другие – наоборот, плывут по течению, не задумываясь о смысле и цели существования. Судьбы его героев составляют широкую картину поисков целей и смыслов земной жизни. Причём делает это писатель в соответствии с многовековыми дзенскими традициями – ненавязчиво, без ложного пафоса, легко и тонко.
Акутагаве удалось передать трагическое и расколотое мироощущение человека 20 в., увязав его с историческими и культурными аналогами из других географических, исторических и культурных пластов, таким образом вписав его в общемировую культурную перспективу.
Он остаётся непревзойдённым мастером короткого рассказа, традиции которого имеют в Японии глубокие и древние корни. Его короткая жизнь оставила неизгладимый след в литературной жизни не только Японии, но и всего мира.
Сочинения: Акутагава Р. Избранное в 2-х тт. М., Художественная литература, 1971; Избранное. СПб, Corvus, 1995; Семнадцать новелл. СПб, Амфора, 2000.
Ирина Ермакова
(Из проекта "Кругосвет")
Тексты подготовил Александр Продан (Кишинёв, Молдова)
Сборник прозы "Новеллы. Эссе. Миниатюры" (1985, 607 стр. / пер. с япон.) (pdf 5,1 mb) – апрель 2019
Сборник включает наиболее значительные произведения, автора, как уже публиковавшиеся на русском языке, так и издающиеся впервые, в которых нашла отражение японская действительность первых трёх десятилетий XX века, произведения, свидетельствующие о неприятии писателем буржуазной морали современного ему общества, о ненависти к милитаризму.
(Аннотация издательства)
Содержание:
А. Стругацкий. Три открытия Рюноскэ Акутагавы
Р. Акутагава. Предисловие к сборнику переводов на русский язык. Перевод В. Гривнина
Новеллы
Ворота Расёмон. Перевод Н. Фельдман
Нос. Перевод А. Стругацкого
Ад одиночества. Перевод В. Гривнина
Отец. Перевод В. Гривнина
Бататовая каша. Перевод А. Стругацкого
Носовой платок. Перевод П. Фельдман
Табак и дьявол. Перевод В. Сановича
Mensura Zoili. Перевод H. Фельдман
Счастье. Перевод Н. Фельдман
Барсук. Перевод В. Гривнина
Безответная любовь. Перевод В. Гривнина
Одержимый творчеством. Перевод Т. Редько-Добровольской
Кэса и Морито. Перевод Н. Фельдман
Паутинка. Перевод В. Марковой
Муки ада. Перевод Н. Фельдман
Учитель Мори. Перевод Я. Фельдман
Просвещённый супруг. Перевод В. Раскина
Мандарины. Перевод Н. Фельдман
Ведьма. Перевод Г. Ронской
Чудеса магии. Перевод В. Марковой
Как верил Бисэй. Перевод Н. Фельдман
Ду Дзычунь. Перевод В. Марковой
Бал. Перевод В. Гривнина
Мадонна в черном. Перевод И. Львовой
Тень. Перевод В. Гривнина
Кончина праведника. Перевод И. Львовой
О-Рицу и ее дети. Перевод В. Гривнина
Странная встреча. Перевод В. Гривнина
Мать. Перевод В. Гривнина
В чаще. Перевод И. Фельдман
Генерал. Перевод Н. Фельдман
Вагонетка. Перевод И. Фельдман
Сад. Перевод И. Фельдман
Чистота О-Томи. Перевод Н. Фельдман
О-Гин. Перевод Н. Фельдман
Три сокровища. Перевод В. Гривнина
Из записок Ясукити. Перевод В. Гривнина
Поклон. Перевод А. Рябкина
А-ба-ба-ба-ба. Перевод Н. Фельдман
Удивительный остров. Перевод И. Вардуля
Преступление Санэмона. Перевод И. Львовой
Ком земли. Перевод Н. Фельдман
Любовный роман. Перевод В. Гривнина
Момотаро. Перевод В. Гривнина
Десятииеновая бумажка. Перевод В. Гривнина
Лошадиные ноги. Перевод Н. Фельдман
В стране водяных. Перевод А. Стругацкого
Три окна. Перевод В. Гривнина
Эссе, миниатюры
Лягушка. Перевод В. Гривнина
Женщина. Перевод В. Гривнина
Как я думаю. Перевод В. Гривнина
В связи с великим землетрясением 1 сентября 1923 года. Перевод В. Гривнина
Рояль. Перевод В. Гривнина
День в конце года. Перевод В. Гривнина
Некий социалист. Перевод Н. Фельдман
Из «Слов пигмея». Перевод Н. Фельдман
Из заметок «Тёкодо». Перевод Н. Фельдман
Диалог во тьме. Перевод Н. Фельдман
Сон. Перевод В. Гривнина
Глядя на паровоз. Перевод В. Гривнина
Комментарии В. Гривнина
Сборник прозы "Избранное в 2-х томах. Том 1. «"Ворота Расёмон" и другие новеллы»" (1971, 467 стр. / пер. с япон.) (pdf 14,4 mb) – май 2019
Содержание:
Новеллы
H. Фельдман. Предисловие
Ворота Расёмон. Перевод Н. Фельдман
Маска хёттоко. Перевод Л. Ермаковой
Нос. Перевод А. Стругацкого
Бататовая каша. Перевод А. Стругацкого
Обезьяна. Перевод Н. Фельдман
Носовой платок. Перевод Н. Фельдман
Табак и дьявол. Перевод В. Сановича
Mensura Zoili. Перевод H. Фельдман
Счастье. Перевод Н. Фельдман
Показания Огата Рёсай. Перевод И. Львовой
Оиси Кураноскэ в один из своих дней. Перевод П. Фельдман
Рассказ о том, как отвалилась голова. Перевод Н. Фельдман
Кэса и Морито. Перевод Н. Фельдман
Паутинка. Перевод В. Марковой
Муки ада. Перевод Н. Фельдман
Убийство в век «Просвещения». Перевод Б. Раскина
Смерть христианина. Перевод А. Рябкина
Учитель Мори. Перевод Н. Фельдман
О себе в те годы. Перевод Б. Раскина
Просвещенный супруг. Перевод Б. Раскина
Мандарины. Перевод Н. Фельдман
Трясина. Перевод В. Сановича
Сомнение. Перевод Н. Фельдман
Дзюриано Китискэ. Перевод Н. Фельдман
Как верил Бисэй. Перевод Н. Фельдман
Чудеса магии. Перевод В. Марковой
Лук. Перевод И. Головнина
Ду Цзы-чунь. Перевод В. Марковой
Осень. Перевод Н. Фельдман
Мадонна в черном. Перевод И. Львовой
Рассказ об одной мести. Перевод Н. Фельдман
Сусаноо-но-микото на склоне лет. Перевод И. Вардуля
Нанкинский Христос. Перевод Н. Фельдман
Подкидыш. Перевод Я. Фельдман
Бог Агни. Перевод И. Головнина
Вальдшнеп. Перевод Я. Фельдман
Странная истории. Перевод Н. Фельдман
Кончина праведника. Перевод И. Львовой
В чаще. Перевод Н. Фельдман
Генерал. Перевод Н. Фельдман
Комментарии Н. Фельдман
Сборник прозы "Избранное в 2-х томах. Том 2. «"Жизнь идиота" и другие новеллы»" (1971, 451 стр. / пер. с япон.) (pdf 13,5 mb) – май 2019
Содержание:
Усмешка богов. Перевод Н. Фельдман
Вагонетка. Перевод Н. Фельдман
Повесть об отплате за добро. Перевод Н. Фельдман
Святой. Перевод Л. Лобачева
Сад. Перевод Н. Фельдман
Барышня Рокуномия. Перевод Н. Фельдман
Чистота о-Томи. Перевод Н. Фельдман
О-Гин. Перевод Н. Фельдман
Три сокровища. Перевод В. Гривнина
Из записок Ясукити. Перевод В. Гривнина
Болезнь ребёнка. Перевод Б. Раскина
Поклон. Перевод А. Рябкина
А-ба-ба-ба-ба. Перевод Н. Фельдман
Удивительный остров. Перевод И. Вардуля
Преступление Санэмона. Перевод И. Львовой
Показания девицы Ито о кончине благородной госпожи Сюрин, супруги князя Хосокава, властителя Эттю, посмертно нареченной Сюрин Индэн Каоку Согёку Дайси. Перевод И. Львовой
Ком земли. Перевод Н. Фельдман
Сражение обезьяны с крабом. Перевод Л. Ермаковой
Любовный роман. Перевод В. Гривнина
Холод. Перевод Н. Фельдман
Обрывок письма. Перевод Н. Фельдман
Ранняя весна. Перевод Л. Ермаковой
Лошадиные ноги. Перевод Н. Фельдман
У моря. Перевод В. Гривнина
Хунаньский веер. Перевод Л. Лобачева
День в конце года. Перевод В. Гривнина
Поминальник. Перевод Н. Фельдман
Некий социалист. Перевод Н. Фельдман
Из «Слов пигмея». Перевод Н. Фельдман
Из заметок «Тёкодо». Перевод Н. Фельдман
Диалог во тьме. Перевод Н. Фельдман
Горная келья Гэнкаку. Перевод Н. Фельдман
Миражи, или У моря. Перевод Л. Лобачева
В стране водяных. Перевод А. Стругацкого
Сон. Перевод В. Гривнина
Зима. Перевод Л. Лобачева
Три окна. Перевод В. Гривнина
Зубчатые колеса. Перевод Н. Фельдман
Жизнь идиота. Перевод Н. Фельдман
Комментарии
Сборник "Слова пигмея" (1992, 592 стр. / Пер. с яп., Сост., авт. предисл. и коммент. B. C. Гривнин) (pdf 7,3 mb) – ноябрь 2023
Акутагава Рюноскэ (1892-1927) – классик японской литературы ХХ века. Советскому читателю хорошо известен своими новеллами. В настоящем сборнике впервые публикуются его автобиографическая проза, дневники, путевые заметки, письма. Личность писателя, его мысли о политической жизни Японии и её культуре первой четверти
нашего столетия, его эстетические взгляды – таково главное содержание публицистики Акутагавы.
Приурочена к 100-летию со дня рождения писателя.
Рекомендуется широкому кругу читателей.
(Аннотация издательства)
Оглавление:
В поисках человека ... 5
Новеллы, миниатюры ... 22
Эссе ... 173
Письма ... 371
Комментарии ... 544
Страничка создана 3 апреля 2019.
Последнее обновление 5 ноября 2023.
