Ася ПЕКУРОВСКАЯ
(род. 1940)

  Я родилась в Ленинграде 29 февраля 1940 года, закончила филологический факультет Ленинградского университета и в 1973 году эмигрировала в Америку.
  В нью-йоркском аэропорту меня встретил Иосиф Бродский, который, рассказывая о здешней жизни, среди прочего сказал: "Учти, что в Америке, приглашая женщину на ужин, мужчина приглашает ее в постель". За двадцать восемь с лишним лет жизни в Америке я так и не дождалась этого эвфемистического приглашения. В какой-то момент ожидание превратилось в мечту.
  В 1974 году я попала в американские академические круги, от которых ожидала чего-то вроде оливковых рощ, где бы прогуливались праздные люди, проводящие досуг в споре об умозрительном. В университете, в котором оказалась я, велся учет единиц ночных бдений и рождения мистических печатных трудов.
  В 1983 году я закончила труд под названием "Стерильность метода. Пять предисловий к пяти книгам. Достоевский, Кант, Леонтьев, Набоков, Блок". Среди читателей сего труда, написанного по-английски, никого, кроме самого начинающего автора, не значилось.
  Начиная с 1983 года мне привелось окунуться в деловую жизнь Америки – передача владения недвижимостью, проектирование и строительство.
  С 1996 года занимаюсь только сочинительством.
  В 1998 году я закончила предлагаемую читателям книгу. Ее окончательное название "Когда случилось петь С. Д. и мне" рифмуется со строчкой из Б. Л. Пастернака "Когда cлучилось петь Дездемоне" без получения согласия у наследников поэта. Число читателей уже перевалило за дюжину. Появились поклонники. Однако по силе эмоций ненависть к этому сочинению затмевает любовь.
  В 2001 году я закончила рукописный вариант книги под условным названием "Механизмы желаний у Федора Достоевского" (550 стр.). Эта работа может быть уподоблена работе французских стеклодувов. В качестве исходного материала была использована глава о Ф. М. Достоевском из книги "Стерильность метода". Читательский круг состоит пока из одних доброжелателей. Конечно, помогает отсутствие естественного отбора.
  В 2003 году завершила работу над томом о В. В. Набокове под названием "Две камеры-обскуры", являющимся стеклодувным вариантом соответствующей главы "Стерильности метода".
  В 2005 году закончила сочинение под названием "Метафора Иммануила Канта в хореографии Агриппины Вагановой". Умерла в Америке 29 февраля 2006 года. Похороны оказались пышными, но немноголюдными. Присутствовали старуха-мать и состоятельный муж, уже построивший планы на остаток жизни. Ком земли упал на единственный цветок, приколотый к приглашению на ужин по формуле Иосифа Бродского.
  К 25-летию со дня смерти С. Д. Довлатова в 2015 году планирую ответить на вопрос, интересующий всех читателей: "Помогла ли Довлатову его слава в России добиться бессмертия или ему приходится уныло повторять свой земной опыт?"
  (От автора)

---

Книга "Когда случилось петь С. D. и мне" (2001) (html 1,9 mb; pdf 10,9 mb) – декабрь 2006, июль 2019
  – OCR: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль)

  Книга первой жены Сергея Довлатова Аси Пекуровской будет интересна не только поклонникам творчества писателя, но и всем любителям малоизвестных, но увлекательных подробностей из жизни литераторов поколения «шестидесятников». Авторская оценка поступков героев книги, многих фактов и событий подчас может показаться чрезвычайно субъективной. Но при этом читатель имеет возможность получить представление о «рецептах» литературной кухни, по которым создавались довлатовские шедевры, из первых рук.
  (Аннотация издательства)

  Фрагменты из книги:

  Он умел поднять стул за одну ножку на вытянутой руке, при этом убеждая присутствующих в том, что никому в мире не удалось повторить этого эксперимента. Когда Леня Мак, о котором речь пойдет ниже, без труда повторил его эксперимент в усложненном варианте, легенда уже утвердилась за Сережей, и менять что-либо было поздно. Настоящее тем и хорошо, что опережается прошлым. И будь нам тогда известно, что за четыре года до Сережиного рождения советской властью был расстрелян человек, способный поднять одной рукой не только стул, но и сидящую на нем человеческую особь, вопрос о Сережином суперменстве мог бы приобрести иную окраску. Ведь человеком этим был не кто иной, как маршал Тухачевский, прозванный за военную доблесть Красным Наполеоном.

* * *

  К понятию литературного вкуса и предшествующей ему репутации человека с литературным вкусом Сережа пришел, разумеется, своими молитвами, однако не без помощи завсегдатаев филиала на улице Рубинштейна. Речь в первую очередь должна пойти о ныне забытом, да и в свое время не сильно популярном, прозаике Федоре Чирскове, впоследствии удостоенном в Париже премии Даля, что не прибавило ему ни популярности, ни успеха в издательствах своего отечества. Не исключено, что в Фединых неудачах Сережа сыграл роль, обратно пропорциональную тому влиянию, которое Федя оказал на успех Сережиного восхождения. Общеизвестно, что Сережа не афишировал Фединого таланта, причем не в силу того, что не считался с его наличием, а по весьма и весьма таинственным мотивам, распутывание которых вряд ли уже актуально после смерти обоих, хотя судьба все же уготовила Сереже несколько неприятных мгновений, связанных с чтением одной из Фединых публикаций.
  «Что касается Феди,– писал Сережа, по-видимому в ответ на прямо поставленный вопрос, в письме к Юлии Губаревой,– то я прочел в альманахе „Круг" его рассказ, в одном из персонажей которого, пошляке и большом засранце, с удовлетворением узнал себя».

* * *

  О выходце из «Восточного» ресторана Володе Марамзине Сережа любил рассказать две истории. Начну с той, что пришла на ум стараниями подруги молодости Жени Сафоновой, о которой речь впереди. Марамзин, подвизавшийся мелкой сошкой на ниве «Ленфильма», оказался причастным к его внутренней жизни. В частности, он был осведомлен об одной слабости директора «Ленфильма» Киселева, отдаленно касающейся женского пола. Например, критикуя директора картины за перерасход бюджета, Киселев любил сказать так: «Любая Зина Распердяева распорядилась бы деньгами лучше». При недовольстве игрой актеров он высказывался в том же ключе: «У любой Зины Распердяевой эта роль вышла бы интереснее». Однажды министр культуры Фурцева, прибыв на «Ленфильм», пожелала попристальнее ознакомиться с его работой. Киселев начал очередное заседание с легкой критики репертуара и, расслабившись, начал было высказываться в своей излюбленной манере: «Любая Зина...» – но, осекшись на слове «Распердяева», мгновенно произвел подстановку: «Любая Зина Королева смогла бы подобрать репертуар лучше». В этот момент из задних рядов поступил вопрос, в котором распознавался голос Володи Марамзина: «А что, Зина Распердяева замуж вышла?»

* * *

  Однажды Сережа был задержан контролером за проезд без билета. Как и необходимого билета, так и удостоверяющих его личность документов у Сережи не оказалось, в связи с чем возникла угроза привода в милицию. И тут случилось чудо. Сережа предложил представителю власти контракт, замешенный на точном знании законов здравого смысла, общих для себя, Сережи Довлатова, и для цеха контролеров, и был прощен. История была гордо занесена Сережей в анналы своего мифотворчества.
  «„Я – Альтшуллер Лазарь Самуилович. Работаю в Ленкниготорге, Садовая, шесть. Живу на улице Марата, 14, квартира 9". Все это было чистейшей ложью. Но контролер сразу же мне поверил. И расчет мой был абсолютно прост. Я заранее вычислил реакцию контролера на мои слова.
  Он явно подумал: „Что угодно может выдумать человек. Но добровольно стать Альтшуллером – уж извините!"»

* * *

  «Молодого Шемякина выпустили из психиатрической клиники. Миша шел домой и повстречал вдруг собственного отца... Полковник в отставке спрашивает:
  – Откуда ты, сын, и куда?
  – Домой,– отвечает Миша,– из психиатрической клиники.
  Полковник сказал:
  – Молодец.– И добавил: – И где только мы, Шемякины, не побывали! И в бою, и в пиру, и в сумасшедшем доме!»

Страничка создана 28 декабря 2006.
Последнее обновление 3 июля 2019.