|
|
Виктор Александрович НЕКИПЕЛОВ
(1928-1987)
Виктор Александрович Некипелов родился в 1928 году в Китае, в городе Харбине. В 1937 году, в разгар сталинского террора, его семья не нашла ничего лучше, как переехать на жительство в СССР. Возвращение на родину обернулось трагедией – в 1939 году была арестована мать Виктора Некипелова, без следа сгинувшая в ГУЛАГе, а его отец, стараясь хоть как-то приспособиться к объективным реалиям "советского образа жизни", нравственно сломался, стал приспособленцем и полностью деградировал как личность.
С юности Виктор Некипелов распознал истинную сущность коммунизма и со временем стал действительно свободно мыслящим человеком.
Окончив сначала медицинский, а затем и литературный институты, Некипелов работал по специальности, – врачом, и писал стихи. Как впоследствии выяснилось, именно это обстоятельство частной жизни Виктора Некипелова и привлекло к нему внимание так называемых "компетентных органов". В его стихах все чаще стали появляться политические мотивы, касающиеся, в первую очередь, положения дел в родной стране.
Репрессии не заставили себя долго ждать. В 1970 году Некипелов был незаконно уволен с работы "за неправильные высказывания о линии партии". В 1971-м – принудительно выселен за пределы Московской области как "тунеядец". В 1973-м – арестован милицией (разумеется, с наводки ГБ) за свое "неправильное поведение", выражавшееся в "сочинении и распространении клеветнических измышлений в стихотворной форме, порочащих...", и т. д. Аресту, как водится, предшествовал внешне ничем не мотивированный квартирный обыск, во время которого проводившие обыск гэбульники в милицейской форме конфисковали у поэта все его рукописи, ставшие затем основной "уликой" следствия.
На первом же допросе следователь в ультимативной форме потребовал от Некипелова, чтобы тот немедленно отрекся от своих "антисоветских стишков", покаялся и написал бумагу с обязательством – никогда больше ничего подобного не сочинять и не читать. В противном случае его "засадят в лагерь с уголовниками" по "соответствующей статье". Поэт отказался предать свои убеждения и заявил, что ему не в чем каяться: "Если вы расцениваете мои стихи как клевету на советскую власть – значит, я и в самом деле государственный преступник и мое место – в советской тюрьме..."
По-видимому, эти рассуждения показались следователю подозрительными и вызвали у него сомнения в душевном здравии своего подследственного. Не сумев договориться с Некипеловым "по-хорошему", он отправил его на освидетельствование в зловеще знаменитый Институт общей и судебной психиатрии имени Сербского ("Сербы"), чтобы тамошние "эксперты" признали Некипелова невменяемым и засадили в какую-нибудь спецпсихушку на "принудительное лечение до полного выздоровления", то есть до конца жизни.
Однако, как ни странно это сейчас звучит, врачи-палачи с Некипеловым справиться не сумели и, в конце концов, были вынуждены признать его психически полностью вменяемым (случай, что и говорить, редчайший, особенно по тем временам!) Его вновь отправили в следственную тюрьму. Некипелов в долгу тоже не остался. В 1976 году он написал книгу "Институт Дураков", в которой подробно рассказал о том, как угодил в "Сербы", и что там увидел. Некипелов переправил рукопись на Запад, где она и была опубликована в 1977 году. После этого Некипелов был принят в члены Французского отделения Международного ПЕН-Клуба, а его книга заняла почетное место в ряду произведений современной русской литературы, разоблачающей злодеяния советских карателей от медицины.
Но все это было потом. А тогда, в 1973-м, Виктор Некипелов был осужден по пресловутой статье 190-прим УК РСФСР и получил 2 года уголовных лагерей – "чтоб не писал и чтобы меньше думал".
Некипелов отсидел срок "от звонка до звонка", вышел на волю, вернулся к жене и детям, продолжал писать. Однако жить в СССР с клеймом "отщепенца" становилось с каждым годом усовершенствования и без того уже донельзя развитого социализма все труднее и труднее; дискриминация на социально-бытовом уровне постоянно усиливалась, принимая новые, более изощренные формы. Наконец, дело дошло до того, что в марте 1977 года Некипелов подал в ОВИР официальное заявление с отказом от советского гражданства и ходатайством о визах на выезд из СССР для себя и своей семьи. Однако ему было отказано в прошении, без какого бы то ни было основания. Жить по-человечески Некипелову не давали уже на государственном уровне.
Тогда Виктор Некипелов принял единственное еще остававшееся у него решение – идти до конца, бороться за право на свободу, бороться за свое человеческое достоинство и гражданскую честь. В том же 1977-ом году он вступил в Московскую Хельсинскую Группу, незадолго до того обескровленную арестом своих ведущих активистов Юрия Орлова, Александра Гинзбурга и Натана Щаранского.
С того времени Виктор Некипелов полностью посвятил себя правозащитной деятельности. В период 1977-79 годов он написал или подписал множество публицистических статей, открытых писем, заявлений, обращений, документов Московской Хельсинкской Группы. Это были документы, сообщающие всему миру о нарушениях прав человека советскими властями, о репрессиях по отношению к инакомыслящим.
Разумеется, власть имущие терпели деятельность правозащитников с явной неохотой и при малейшей возможности старались от них избавиться, на долгие годы упрятав того или иного "злобствующего антисоветчика" в тюрьму, лагерь, ссылку иди в сумасшедший дом, а то и просто депортировав его в "царство загнивающего капитализма" – пущай-ка он там за свои права борется, такой сякой и неблагодарный, если у нас ему все так не нравится... Пришел черед и для Виктора Александровича.
Некипелов хорошо понимал, что рано или поздно он непременно будет арестован. Как и многие другие поэты, он во многом предчувствовал свою судьбу. Незадолго до ареста, последовавшего в декабре 1979 года, когда по приказу с Лубянки поднялась вторая волна преследований правозащитников, Некипелов написал свое известное заявление, названное им "Если я не вернусь". В нем он прямо признавал полную ответственность за свою правозащитную деятельность и заявлял о том, что не будет раскаиваться в этом и клеветать на себя и своих товарищей в случае нового суда.
Суд состоялся в июне 1980 года, когда советские карательные службы старательно очищали Москву и ее окрестности от всевозможного "нежелательного и антисоветского элемента" в преддверии летней Олимпиады-80. Виктор Некипелов получил срок по максимуму – 7 лет заключения в политлагерях строгого режима с последующей пятилетней ссылкой, то есть те самые знаменитые "7+5" по статье 70-1 УК РСФСР.
После осуждения Некипелов был этапирован в лагерь ВС 389/35, более известный под названием "35-ой Пермской политзоны", где начал отбывать свой семилетний срок. Однако вскоре после прибытия в лагерь, уже в конце 1980 года, у него стали появляться первые признаки того страшного заболевания – рака лимфатических желез, от которого он, в конце концов, и погиб. Болезнь прогрессировала буквально с каждым месяцем. Однако, несмотря на тяжелое физическое состояние Некипелова, лагерная администрация постоянно требовала работать и выполнять норму, ничуть не заботясь о его здоровье. При малейшем проявлении вполне обоснованного в подобной ситуации недовольства Некипелова сажали в штрафной изолятор. При этом лагерное начальство постоянно и целенаправленно отказывало Некипелову в квалифицированной медицинской помощи.
Не сумев сломить внутреннее сопротивление поэта, андроповские опричники посадили его сначала во внутрилагерную тюрьму (так называемое "Помещение камерного типа" – ПКТ). А когда и это не помогло, перевели из лагеря в страшную Чистопольскую тюрьму для особо опасных политических заключенных, где Некипелов находился в практически полной изоляции не только от внешнего мира, но даже и от своих товарищей по заключению вплоть до сентября 1985 года. Затем его этапировали во Владимир (город, в котором он был осужден в 1980 году). Там, по решению местного гэбульного начальства, Некипелов был помещен в следственную тюрьму КГБ, где на него оказывалось интенсивное психологическое давление с целью склонить Некипелова к "раскаянию" в своей "преступной деятельности" и вынудить его подписать прошение о помиловании. При этом обещали в случае выполнения условий ГБ освободить из заключения досрочно и даже отменить послелагерную ссылку.
Виктор Некипелов категорически отверг предложенную ему сделку. Он не считал себя виновным, не признал правомочность приговора, а потому и не намеревался идти ни на какие компромиссы с теми, чье место на скамье подсудимых десятилетиями занимали люди, никогда не совершавшие преступлений, в которых их обвиняли истинные преступники.
В результате несостоявшейся сделки Некипелов остался досиживать свой срок до конца. Состояние его здоровья продолжало стремительно ухудшаться. Наконец в конце 1986 года семь лет истекли, и Виктор Некипелов был отправлен в ссылку, где ему предстояло пробыть еще долгих 5 лет, что, учитывая его физическое состояние, однозначно свидетельствовало: живым на волю он уже не выйдет. Поэт был внутренне уже давно готов к такому исходу, однако надежда, как водится, все это время не покидала его. Виктор Александрович верил, что рано или поздно положение изменится, – если не для него, то хотя бы для его друзей и товарищей по политлагерям и тюрьмам.
Действительно, перемены вскоре начались. Во многом вследствие жертвенной трагической гибели в Чистопольской тюрьме Анатолия Марченко и вызванной этим известием волны негодования мировой общественности, советские власти вынуждены были пойти на уступки. В феврале 1987 года начался первый массовый "отпуск" политзаключенных из тюрем и лагерей, вошедший в историю под названием "февральского". В те дни многие известные инакомыслящие и правозащитники заново обрели свободу, но еще большее их число продолжало оставаться в "местах лишения". Однако постепенно доходила очередь и до них.
Некипелов был освобожден из ссылки осенью 1987 года и вскоре вместе с семьей был вынужден выехать во Францию, где надеялся получить, наконец, квалифицированную медицинскую помощь, которую ему раньше не хотели, а теперь уже не могли оказать в СССР. К несчастью, было уже поздно, слишком поздно.
(Павел Матвеев. Статья "Россия меня оправдает..."("Посев"))
Не менее жестокая беда – арест и осуждение Виктора Некипелова. Виктор Некипелов – прекрасный поэт, член Московской Хельсинкской группы, ранее судимый за стихи (2 года заключения), добивавшийся разрешения на эмиграцию и получивший отказ. Для него готовили другую, более печальную участь! По профессии медик-фармацевт, он был арестован прямо в аптеке. Виктор – семейный человек. Эти сухие данные не вмещают того, что мне страстно хочется передать: трагичность судьбы честного, талантливого и внутренне крайне ранимого и одновременно мужественного и отзывчивого человека. Среди его гражданских дел последних лет – защита и просто человеческая помощь, переписка и передачи репрессированным рабочим Михаилу Кукобаке и Евгению Бузинникову (без него мы могли бы почти ничего не знать об этих замечательных людях), сотрудничество с Комитетом защиты прав инвалидов, подвергавшимся жесточайшим преследованиям, блестящие публицистические статьи “Институт дураков” (о печально знаменитом Институте психиатрических экспертиз имени Сербского) и “Сталин на ветровом стекле” (о сложной психологической и социальной проблеме отношения к Сталину и его наследию).
Виктор Некипелов – из семьи возвращенцев-"харбинцев". В годы гражданской войны сотни тысяч людей оказались за рубежом. Судьба большинства из них, особенно тех, кто, как родители Виктора, вернулся в Россию, – была трагична. Трагичность эта продолжилась и в следующем поколении. Биография Виктора – один из примеров тому.
(Андрей Сахаров. Из книги "Воспоминания")
Документальная повесть "Институт Дураков" (2005, 180 стр.) (html 366 kb; pdf 10,6 mb) – январь 2004, март 2020
(издание любезно предоставил Игорь Гирич (г. Омск);
OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США))
Виктор Некипелов (1928-1989), поэт, своим творчеством помешавший советской власти, в книге «Институт дураков» рассказывает о том, что ему пришлось наблюдать в институте судебной психиатрии им. Сербского, куда он был направлен во время следствия на «экспертизу».
Книга издаётся в России впервые.
Кроме того, опубликованы пятнадцать стихотворений автора и его биография.
(Аннотация издательства)
«Я попытался рассказать обо всём, что увидел в этом любопытном, окутанном мраком безвестности учреждении, являющимся
своеобразным гибридом советской системы террора и советской медицины. Я включил в повествование как бытовые подробности, так и рассказы о людях, встретившихся мне в тех удивительных стенах. Конечно, мои записи страдают досадной неполнотой, поскольку я побывал в институте не в качестве журналиста-репортёра, а в качестве обыкновенного, связанного по рукам и ногам бесправного экспертизного зека. Я почти ничего не смог рассказать о структуре института и организации его работы. Я не смог назвать по фамилиям всех врачей даже своего отделения, ибо в институте они тщательно скрываются. Но что-то я всё-таки увидел и понял. Насколько мне известно, в нашей бесцензурной питературе нет ... достаточно полного рассказа об институте имени Сербского, хотя интерес к этому печально славному учреждению, конечно, велик. Так может быть, мои записи
коть в какой-то степени восполнят этот пробел, а главное позовут к действию кого-то более знающего и опытного. Я так и рассматриваю свою работу – как часть коллективного труда по преданию гласности и, следовательно, обезвреживанию одного из зловещих островов советского ГУЛАГа, сегодняшнюю цитадель наивысшего бесправия и бесконтрольных опытов над беззащитным арестантским мозгом – институт имени проф. Сербского в Москве.»
Виктор Некипелов
Три стихотворения Виктора Некипелова в библиотеке "РВБ"
Стихотворение Виктора Некипелова в альманахе "Курносая"
Страничка создана 3 января 2004.
Последнее обновление 17 марта 2020.
|
