Произведения:
Сборник "Подожди, я умру – и приду: рассказы" (2013, 316 стр.) (pdf 6,3 mb) – октябрь 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Герои историй Анны Матвеевой настойчиво ищут своё время и место. Влюблённая в одиннадцатиклассника учительница грезит Англией. Мальчик надеется, что родители снова будут вместе, а к нему, вместо выдуманного озера на сцене, вернётся настоящее, и с ним – прежняя жизнь. Незаметно повзрослевшая девочка жалеет о ««случившемся прошлом, старая дева всё ещё ждёт своё невозможное будущее. Жена неудачливого писателя обманывается мечтами о литературном Парнасе, а тот видит себя молодым, среди старых друзей. «Ведь нет страшнее, чем узнать своё место и время». Не менее страшно – знать, и не уметь его найти.
Сборник вошёл в шорт-лист премии «Большая книга».
(Аннотация издательства)
Фрагменты из книги:
"Ваня Баянов сегодня был в классе и занимался как раз тем, что Е. С. про себя называла «рвать баян». Таких, как Ваня, в прежние времена считали хулиганами, а теперь со скорбным лицом говорят: «гиперактивный ребёнок с дефицитом внимания». И прописывают таблетки для усидчивости и мозговой деятельности. Ваня по кличке Баян – хорошенький пятиклассник с лицом правого ангела «Сикстинской Мадонны». Херувим-поганец. У Вани жуткий нервный почерк, как у смертельно уставшего от писанины доктора, дежурящего третью неделю подряд. У Вани белокурая мама, которая ездит в громадной машине, носит высокие сапоги и с такой тоскливой страстью смотрит на мальчиков из одиннадцатого класса, что Е. С. всякий раз хочется закрыть ей чем-нибудь лицо, чтобы никто больше этот взгляд не увидел. Наконец, у Вани есть мечта – довести каждую училку до белого каления, то есть, скорее всего, Баян не думает именно такими словами: «до белого каления», это Е. С. улучшает и редактирует Ванины душевные позывы."
* * *
"Под вечер в палате стало совсем кисло. Из шести коек три были заняты совершенно ненавистным мне типом девушек, который мы с Мокроусовой называли «ПТУ». Так подобралось – одна вязала и материлась, когда случайно спускала петлю, другая щёлкала семечки (в инфекционке!) и сплевывала шелуху в окно, а третья... третья была самым кошмарным образчиком, она беспрестанно общалась с теми двумя и пыталась задавать вопросы мне. Я отвечала до краткости грубо, но пэтэушница не успокаивалась. Через день я знала о ней всё, даже самые мельчайшие подробности её полуживотного существования. К ним ко всем по очереди приходили какие-то парубки с орущими на сельский лад магнитофонами в руках, и они радостно орали моим соседкам в окно:
– Ну ты чё? Чё ты в натуре? Ты когда это самое?
А соседки красили губы одной на всех помадой – розовой, как варёная колбаса...
О господи, как меня всё это бесило! Я себя просто каким-то ссыльным графом чувствовала в этом рассаднике инфекций и воинствующего примитивизма. Мокроусова приходила ко мне каждый день, как на работу, – и сострадала в окно. Меня не выпускали на улицу, да и в палату было не пролезть. Книги Мокроусова закидывала тоже через это окно, и пэтэушницы спрашивали:
– Чё, заставляют читать стока?
«О, дайте, дайте мне свободы», – князем Игорем думала я, за окном пахло сиренью, но меня никто и не думал выписывать. Под капельницей, на четвёртый или пятый день, мне пришла в голову шальная мысль позвонить на киностудию, но телефон тамошний не отвечал. Тогда я написала записку Безматерных В. Ф., где кратко сообщила о своих неприятностях.
Мокроусова ловко поймала записку в окно и обещала отвезти её назавтра же. А я вновь погрузилась в обрыдший сценарий – честное слово, ещё ничего глупее в своей жизни не читала. В перерывах между чтением обезболивалась Тэффи и Гофманом.
– Маринку выписали, – сообщила мне вязальщица как-то между делом, – а нас с Наташкой завтра.
«О, – мысленно возликовала я, – Господь услышал мою молитву». Ночь прошла спокойно."
* * *
"Погода, как нарочно, назло, разгулялась, с утра меня будили птичьи голоски за окном, и только потом уже доносились лязганья склянок-банок из коридора и громкий вопль Ларисы Константиновны:
– Кушать! Завтракать!
Зачем делать такие ранние завтраки, я ума не приложу. Так бы спала себе и спала – хоть до обеда, но нет: надо вставать, идти в столовую, есть жирной алюминиевой ложкой кашу, единственное достоинство которой в том, что она, каша, горячая... Потом чай из мутного стакана, редкие чёрные ошмётки уныло оседают на дно. И больше ничего нельзя – диета.
У всех, кто сидит за соседними со мною столиками, понос или рвота. Эти мысли очень веселили меня, когда пэтэушницы ещё до выписки завели «любовь» с соседней мужской палатой. Они обнимались и курлыкали попарно, а я лежала скорбная, как в гробу, в своей койке, стараясь не замечать ничего вокруг – я уходила в Гофмана и закрывала за собой дверь, оставляя за ней последние мысли: «Господи, ведь у них у всех понос! Какой ужас – обнимать человека и знать, что он может сейчас сорваться с места и с дикими круглыми глазами помчаться в туалетную комнату, где мощно пахнет хлоркой... И потом выстреливать из себя порциями зловонную жижу, а после мыть руки без мыла и снова целоваться, сидя на пружинной койке!»"
Роман "Завидное чувство Веры Стениной" (2015, 541 стр.) (pdf 13,2 mb) – январь 2023
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Анна Матвеева – автор бестселлера «Перевал Дятлова», сборников рассказов «Подожди, я умру – и приду» (шорт-лист премии «Большая книга»), «Девять девяностых» (лонг-лист премии «Национальный бестселлер»). Финалист «Премии Ивана Петровича Белкина», лауреат премии «Lo Stellato» (Италия). Произведения переведены на английский, французский, итальянский языки.
В новом романе «Завидное чувство Веры Стениной» рассказывается история женской дружбы-вражды. Вера, искусствовед, мать-одиночка, постоянно завидует своей подруге Юльке. Юльке же всегда везёт, и она никому не завидует, а могла бы, ведь Вера обладает уникальным даром – по-особому чувствовать живопись: она разговаривает с портретами, ощущает аромат нарисованных цветов и слышит музыку, которую играют изображенные на картинах артисты...
Роман многослоен: анатомия зависти, соединение западноевропейской традиции с русской ментальностью, лёгкий детективный акцент и – в полный голос – гимн искусству и красоте.
(Аннотация издательства)
Фрагменты из книги:
"«Стульчаки» – так называли в те годы смотрителей, но Веру не обижало и это. До того ли было! Каспар у Манетти звонко чмокал пухлую ножку божественного младенца, а младенец закатывал глаза, как будто надоели ему эти поклонения до смерти!.. От складок на плаще волхва с масляным именем Бальтазар пахло ароматной тёплой пылью... «Святое собеседование» Полидоро ди Ланцани – другой младенец тянется к длинной седой бороде мага, кряхтит – вот-вот ухватится! А эти испуганные охи-ахи женщин Рустичи, выхаживающих простреленного святого Себастьяна! Женщины с трудом отводили глаза от легкомысленной тряпочки между ног юноши – а стоит отвернуться от картины на секунду, как они тут же уставятся на самое интересное. А тот разломанный арбуз у Кампидолио – похож на аметистовую щётку, но при этом душистый и свежий, как август. Вера дышала бы и дышала этим аметистовым августом, но, к несчастью, Кампидолио изобразил не только арбуз, но и битую птицу, от которой разило болотной прелью и вялым пером...
Женский портрет ван дер Влита –дама строго поджимала губы, глаза у неё были добрыми, а мысли – усталыми. Прачка Паскуале Челомми напоминала Копипасту. Уходя из зала и прощаясь с головкой Грёза, стадом Рооса, птичками Хондекутера и пейзажем Милле, Вера вновь спрашивала себя – и того, кто должен был нести за это ответственность – ну почему ей дали такой нелепый талант?"
* * *
"Как-то раз в самолёте, когда они летели с Евгенией и Ларой в Турцию, девочки были ещё маленькие, Вера жёстко поставила – точнее, посадила на место и пристегнула ремнём – недовольную пассажирку.
Дама сидела позади и громко страдала от того, что девчонки шумят:
– Женщины, уймите ваших детей! Я тоже платила за билет и хочу путешествовать с комфортом!
Верка, обернувшись, поняла, что любительнице комфорта вряд ли исполнилось больше пятидесяти – это была ухоженная, но не ушедшая с поля битвы за красоту женщина, для которой очень важна визуальная сторона жизни. Жаль, что красавица не усвоила элементарное правило: если хочешь быть красивой, стань для начала доброй. В противном случае тебе дадут бесплатный урок доброты в исполнении Веры Стениной. Верка дождалась очередного – неизбежного! – взвизга Лары, после чего громко, как стюардесса в микрофон, сказала:
– Девочки, немедленно прекратите шуметь! Сзади вас сидит бабушка, а пожилых людей нужно уважать."
* * *
"Мать всё детство таскала её по театрам и филармониям – и это было первостатейное мучение. Музыканты, все в чёрном, как омоновцы, выходили каждый со своим инструментом специально для того, чтобы мучить маленькую слушательницу – перепиливать её звуками скрипок и добивать ударом в гонг.
Дирижёр трясётся как припадочный. В зале млеют «сухофрукты» – так Лара называла меломанящих старух, которые громко хлопают и срывающимися голосами кричат «Браво!». Одна из таких старух, морщинистая и на вид мягко-сладкая, как курага, басом кричала пианисту «бис», и он, к Лариному несчастью, откликнулся. Вышел на сцену, встряхнулся, как мокрый пёс, – и сыграл ещё одно ужасно длинное и скучное произведение. Курага плакала, слёзы катились по щекам и застревали в морщинах.
Именно в этих культпоходах Лара полюбила смотреть на часы – время шло, пусть и по чуть-чуть, но всё же ползло вперёд, и проклятый концерт однажды оканчивался.
В опере было чуточку лучше – там можно было смотреть на артистов, хотя разобрать, что за слова они поют, даже мать не умела. Сухофрукты водились и здесь – вставали с мест, хлопали скруглёнными ладонями – чтобы громче! – зато на бис здесь никто не пел, разве что кланяться выходили по двести раз..."
Сборник "Призраки оперы: Повести" (2015, 220 стр.) (pdf 4,7 mb) – май 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Пожалуй, со времён Сомерсета Моэма ни один писатель так глубоко не погружался в атмосферу театра, как погрузилась в неё Анна Матвеева. Повести «Взятие Бастилии» и «Найти Татьяну» насквозь пропитаны театральным духом. Но в отличие от Моэма театр Матвеевой – не драматическая сцена, а высокая опера. Блеск дивного таланта и восторг музыкального самозабвения сменяют здесь картины горечи оставленности, закулисных интриг и торжища амбиций. По существу «Призраки оперы» – развёрнутая шекспировская метафора жизни, порой звучащая хрустальной нотой, порой хрустящая битым стеклом будней.
(Аннотация издательства)
Анна Матвеева обладает редким в нашей литературе даром: она – рассказчица историй, которые невозможно не дочитать до конца. Все хорошие истории плохо кончаются, но здесь между началом и концом так много любви и радости жизни, что мы, в отличие от героев её прозы, никогда не остаёмся в проигрыше.
Леонид Юзефович
Анна Матвеева не подвержена розовым грёзам, многословью, тяге к затейливым финтифлюшкам и ненавязчивой телесности. Но эта проза словно кружится в танце – кокетливая, переменчивая, артистичная...
Алексей Иванов
Содержание:
Взятие Бастилии (повесть) ... 7
Найти Татьяну (повесть) ... 55
Фрагменты из книги:
"Маленькая Татьяна смотрела, как маме одевают парик. Ей тоже давали коробочку с гримом, и девочка от скуки рисовала себе клоунское лицо. Мама взмахивала ресницами, улыбалась, бежала на сцену. Воздушный поцелуй наверняка придумали артистки – чтобы не испортить грим.
Романы, браки, рождения и смерти – всё было в театре; искать своего счастья на стороне Татьяниной маме, как и другим артисткам, не было нужды. Брошенные жёны оставались в театре, как и мужья-изменники, а их общие дети сидели в зале или за кулисами – иногда их выводили на сцену: в «Набукко», «Князе Игоре», «Трубадуре».
После развода Татьянина мама влюблялась, можно сказать, не сходя со сцены. Был гобоист из оркестра (продержался четыре месяца, сильно пил, как почти все духовые). Солист балета с роскошным прыжком (продержался полгода, уехал в Москву – лучшие всегда уезжают). Артист хора (пять с половиной лет, мама сама его бросила, когда он начал ухлёстывать за Татьяной). Татьяна знала, что в антрактах мама встречается с любовниками за сценой, есть там такое особое место, когда зал видно, а тебя нет. Лишний раз не поцелуешься – оба в гриме. Обниматься тоже трудно – тяжёлые причёски, костюмы. Видели бы зрители, сердилась Татьяна, как Ларина стоит, прижавшись к крестьянскому юноше, или как ключница Петровна обжимается с опричником..."
* * *
"...Женечка хорошо запомнила тот день. Мальчик из параллельной группы спросил, не хочет ли она подзаработать. Тот мальчик ей нравился, и предложение было соблазнительным – раздеться перед двадцатью художниками! Она ещё год назад, школьницей, каждый день по два часа сидела на подоконнике голышом, ноги в окно – якобы загорала. Странно, как редко люди смотрят вверх, думала Женечка. Ню с пятого этажа никто не замечал.
Теперь всё было по-другому – она сидела в кресле, завешенном белой простыней, а юные художники (есть такой журнал – «Юный художник», лукаво и лениво вспоминала Женечка) непрерывно смотрели то на неё, то на свой рисунок. Каждый взгляд прилетал, будто сладкий удар, и так хотелось поскорее увидеть их работы! И только один хмурый тип у окна смотрел на Женечку так, словно бы она была самой обыкновенной девицей – таких по сто штук в каждом доме, даже голая не интересна. Женечка рассердилась на этого типа, но чем больше он хмурился, тем больше нравился ей... Когда сеанс закончился и Женечка, завернувшись в простыню, как в тогу, встала с кресла, тот, хмурый, подошёл к ней и резко развернул, как щит, свой рисунок. Там было всё его восхищение, то, о чём он промолчал, всё, о чём хмурился. Вот, значит, как это бывает у художников!"
* * *
"Ранним утром на тёмных улицах мёрзли первые пешеходы, и в таких же точно тёмных небесах горели последние звезды.
Татьяна тянула за верёвку детские саночки, где вместо ребёнка ехали на полозьях бесценные пачки с макулатурой – старые газеты, затянутые шпагатом, давно прочитанные журналы, из которых было выдрано всё мало-мальски ценное... Макулатуру от граждан принимали ранним утром в пятницу, Татьяна занимала очередь в киоск и мёрзла, стараясь не думать о том, как это вредно для голоса. Очередь ползла медленной змеёй, царь киоска Борис Григорьевич Фёдоров Первый и Бессменный брезгливо взвешивал бумагу на весах и выдавал в обмен несколько блеклых марок.
– Морис Дрюон, – объявлял царь Борис. – «Негоже лилиям прясть». Спрашивайте в книжных магазинах через пару месяцев.
Счастливчик уходил прочь, морозное небо светлело, а царь Борис выносил приговор следующему претенденту:
– Что вы сюда обоев старых натолкали?
Хозяйка некондиционной пачки виновато моргала, и снова слышалось:
– «Негоже лилиям прясть». Морис Дрюон. Узнавайте в магазинах, я только принимаю макулатуру и выдаю марки. У нас огромная, самая читающая в мире страна, и книжек на всех не хватает."
Сборник "Девять девяностых: [рассказы]" (2016, 346 стр.) (pdf 8,3 mb) – январь 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Анна Матвеева – прозаик, автор романов «Завидное чувство Веры Стениной», «Перевал Дятлова, или Тайна девяти», «Небеса», «Есть!», сборника рассказов «Подожди, я умру – и приду»; финалист премии «Большая книга» и премии имени Юрия Казакова, лауреат итальянской премии Lo Stellato за лучший рассказ года.
Героев новой книги застали врасплох девяностые: трудные, беспутные, дурные. Но для многих эти годы стали «волшебным» временем, когда сбывается то, о чём и не мечталось, чего и представить было нельзя. Здесь для сироты находится богатый тайный усыновитель, здесь молодой парень вместо армии уезжает в Цюрих, здесь обречённой на бездетность женщине судьба все-таки посылает ребёнка, а Екатеринбург легко может превратиться в Париж...
Победитель читательского голосования премии «Большая книга».
(Аннотация издательства)
Содержание:
1/90 Жемымо ... 7
2/90 Горный Щит ... 32
3/90 Теория заговора ... 59
4/90 Умный мальчик ... 96
5/90 Такая же ... 115
6/90 Девять девяностых ... 136
7/90 Безумный Макс ... 164
8/90 Без фокусов ... 203
9/90 Екатеринбург (повесть) ... 221
Фрагменты из книги:
"Одноклассник, дымящийся от тестостерона, который, впрочем, в широких массах тогда ещё идентифицирован не был, увидел у Ады книжку. Автор Хулио Кортасар.
– Галина Пална! А чё Морозова читает матерные книги!
Галина Павловна по кличке Галка-Палка – это у неё на физике однажды выпал зуб изо рта, когда она вопила на весь класс. Первопричину ора не вспомнить, а вот зуб всё так и летит через память у каждого. Сейчас нахмурилась, предвкушая:
– Дай книжку, Морозова.
Олень с мелком у доски смотрит испуганно, правда что Бемби.
Галка-Палка схватила Кортасара, листает возмущёнными пальцами.
– Заберёшь у директора, с родителями. Как тебе только не стыдно? На обложке такое слово, а ты читаешь!
– Это имя писателя, Галина Пална!
Чеканкой:
– У писателя не может быть такого имени!
Директор школы маленький и лысый, смотреть на него неприятно. Почему-то Ада представляла себе, как он лезет в форточку – и не застревает.
– Родители придут?
– Мама в Китае. А папа очень занят.
– Ясно. И что натворила гражданочка Морозова?
Он всех учениц зовёт гражданочками. Тревожная привычка.
Петровна торжественно кладёт Кортасара на стол – как торт. Шепчет в ухо директору. У неё сильный запах изо рта – в классе доносится до первых парт. А тут – прямой наводкой. Директор морщится.
– Галина Павловна, тут написано, что это известный латиноамериканский автор. И чем вам не нравится его имя?
Галка-Палка краснеет: по лицу, как по рассветному небу, проносятся алые облака."
* * *
"Интересно, сколько людей вокруг неё думают сейчас о том же самом – где раздобыть денег?
«Да все, наверное», – решила Ада. На лестнице Главпочтамта стояли несколько человек, и Ада вдруг вспомнила историю, которую ей рассказывала мама. В юности она ждала на этой лестнице папу, он где-то задержался, а день был морозный, зимний. И вот стоит она на ступеньках, приплясывает, чтобы согреться, как вдруг какой-то прохожий тип ей заявляет:
– Вы, девушка, могли бы стоять повыше.
Мама не поняла, о чём он, и как раз в этот момент явился папа, а прохожий тут же исчез. Потом маме кто-то объяснил, что на лестнице Главпочтамта снимали проституток, и чем выше стояла девушка, тем больше она стоила. То есть тот прохожий отвесил маме пусть и неприятный, но всё же комплимент! Ещё три года назад мама рассказывала об этом с возмущением, но сейчас в её рассказе звучит скорее гордость. Отныне профессия путаны окутана героическим флёром, и вся её подлая сущность надежно скрыта. Девяностые: девочки – в путаны, мальчики – в бандиты, родители – в петлю. Однокурсница Олени, та самая Эль-Маша (жительница микрорайона Эльмаш, в честь которого и получила своё прозвище), однажды поехала за компанию с подружкой «на вызов». Возможно, Эль-Маше просто хотелось примерить на себя эту роль, хотя лучше бы она примерила что-нибудь приличное в коммерческом магазине. Рассказывала Эль-Маша об этой поездке вдохновенно – Ада считала, врёт. У Эль-Маши был прыщ на подбородке – вечный, как огонь или студент, в зависимости от того, какой пример покажется здесь более уместным. И с этим пламенеющим прыщом, в длинной клетчатой юбке, в вязаной кофте с деревянными палочками вместо пуговиц – в проститутки?"
* * *
"Наконец, Адель... Он боялся, что мама не одобрит Аду – но мама в неё просто влюбилась. Ада с ней сразу же начала говорить по-немецки – а кто не влюбился бы, нихьт вар?
Да, Аде все помогали.
Но ведь и она – многим! Когда, уже обвенчавшись, снимали квартирку на бульваре Сен-Мартен, Ада встретила на улице девушку – красные пальцы в перчатках-митенках (давным-давно, в прошлом, Ада звала их «кондукторскими», а глупая Эль-Маша – «минеточками»), голодные глаза и стаканчик из-под колы: просила милостыню.
Оказалось, Ася из Питера, нищенка с эстетскими замашками – ночевала она, к примеру, под креслами в Опера Гарнье. Днём там был тогда бесплатный вход, вот эта Ася и пробиралась туда каждый день и оставалась на ночь, как призрак Оперы.
– Фрески Шагала – сумасшедшие! – признавалась Ася, жадно доедая пиццу, которую купила ей Ада. – Сколько там сплю – не могу насмотреться!
Ада дала Асе двадцатку, посоветовала, где искать работу. Потом ушла, стараясь не оборачиваться, и всё равно видела перед глазами красные пальцы в страшных перчатках."
Роман "Перевал Дятлова, или Тайна девяти" (2017, 312 стр.) (pdf 6,3 mb) – июль 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Анна Матвеева – известный прозаик, уроженка Екатеринбурга. Автор романов «Завидное чувство Веры Стениной» и «Есть!», сборников рассказов «Подожди, я умру – и приду», «Девять девяностых», «Лолотта и другие парижские истории», «Горожане». Финалист премий «Большая книга», «Национальный бестселлер».
«Тайна перевала Дятлова» – трагическая и до сих пор не разгаданная история о таинственном происшествии, случившемся в хмурых, полных мистики горах Северного Урала. Зимой 1959-го группа студентов отправилась в поход и... пропала. Их искали долго, а когда нашли погибшими – загадок только прибавилось.
«На одном из ночлегов, уже в темноте, стряслось что-то страшное... Они вспороли палатку, выбежали на мороз кто одетый, а кто в носках и помчались вниз по склону, унося раненых друзей... Никто не спасся. Ни один не дожил до рассвета. Но все, кто остался в сознании, боролись как львы. И мёртвые снега сохранили "динамические" позы людей, ползущих к брошенной палатке...»
Алексей Иванов
Содержание:
«Мы ищем то, что тревожит нашу совесть (предисловие Алексея Иванова) ... 5
Часть первая. При дневном свете и солнечном дне. 1999 год ... 17
Часть вторая. Сломанная свеча. 2000 год ... 191
Фрагменты из книги:
"Считаю совершенно необходимым отметить <...> следующие недостатки в организации похода.
1. На организацию таких туристских походов отпускаются очень скудные средства. Предстоял 22-дневный лыжный переход по безлюдным местам в зимних условиях. Естественно, полагается иметь запас высокопитательных продуктов, в частности, каждому студенту нужно было иметь неприкосновенный запас шоколада (так же, как они имели коробку спичек каждый в нагрудном внутреннем кармане костюма). Институт выделил каждому студенту всего по 100 (сто) рублей в качестве помощи, что, конечно, было недостаточно. Остальные средства участники группы собирали сами, складываясь по 350 рублей. Я не ошибусь, если скажу, что многое для снаряжения группы доставалось в спортклубе УПИ с боем. Мой брат «отхватил», как он сам выразился, каждому участнику похода штормовые костюмы, ему через некоторое время сказали, что штормовки полагается иметь только альпинистам, и потребовали возвратить их (за штормовыми костюмами приходили к нам домой). В последний день, в день выхода, Александр достал шерстяные свитеры и приносил их домой «контрабандой», надев на себя по 3 штуки. Спальных мешков у группы не было.
2. Несвоевременно, с большим опозданием начались розыски пропавшей группы..."
* * *
"Я прижала к себе листочки. Даже сейчас они хранили горе отца, потерявшего любимую дочь. А в папке остался ещё один протокол допроса свидетеля. Владимир Михайлович Слободин, председатель профкома УЛИ, которому после гибели сына ещё и влепили строгий выговор (Господи, в какие времена они жили?..), подробно высказывал свои соображения о виновниках беды. Их искали только среди организаторов похода. Владимир Михайлович ссылался на разные документы и постановления, доказывал, где оплошали руководители спортклуба и УПИ, просил наказать их. Особенно должно было влететь Льву Гордо, председателю спортклуба.
Несчастные родители, до самой своей смерти так и не узнавшие – кто и почему забрал у них самое главное в жизни, весь её смысл – детей. Родители дятловцев боролись за правду как львы. Боролись всеми возможными тогда способами: писали заявления, давали показания, добивались приёма у начальства, расспрашивали студентов и туристов... Сами отправлялись на место происшествия, но там, кроме молчаливых снегов и холодного ветра, ничего и никого не повстречали."
* * *
"Оттуда вышли невысокая старуха в чёрной косынке и молодой человек. Оба крестились истово.
Я бы тоже хотела так... Завидую тем, кто искренне верует, не изображая несуществующих чувств, не подделывая эмоции. Легко представить себе, каким мощным подспорьем может стать собственная вера. В принципе, только она способна оправдать и объяснить все, даже самые нелепые и страшные события жизни.
Верующим людям не страшно умирать, они думают, что их ждет лучшая жизнь – где-то там, далеко.
А я не могу. Не знаю, что тому виной – атеистическое воспитание, которое досталось всему моему поколению, или не те книжки, читанные в детстве?.. Как бы мне хотелось поверить, что после смерти будет что-то ещё. С детства боюсь смерти, даже не самого этого факта, а другого – после смерти не бывает ничего. Меня мучили кошмары про это самое ничего, оно представлялось мне чем-то вроде полой статуи, в которую меня поместят, так что складки мрамора повторят черты лица, и будет нечем дышать. В детстве я даже маме не могла объяснить, что именно меня пугает, просто спрашивала:
– Мама, я умру?
– Нет, – говорила мама. И я успокаивалась.
А потом одна знакомая сказала:
– Все обязательно умрут. В чём-то другом можно сомневаться, но смерти ещё никому не удавалось избежать.
Правда этих простых слов меня просто убила. И с годами страх не пропал. Я всего лишь научилась жить с ним."
* * *
"Теперь настала Светина очередь высказаться.
– Раньше я была уверена, что их добили. А теперь, когда тебя послушала, поняла, что не так всё было. Гораздо проще. Вот послушайте, что мне пришло в голову.
Они погибли действительно в ночь с 1 на 2 февраля 1959 года, я думаю, иначе дневники были бы вообще полностью уничтожены. Помнишь, говорили, что на самом деле смерть случилась совсем в другое время, даже в другой день! И чтобы запутать следствие, гэбисты якобы вырвали из дневников странички с последними записями. Никто не стал бы вырывать эти странички, глупо. Аня, вспомни дневник Дубининой – их раздали родственникам!
Но трагедия случилась не утром (обычно «светящиеся шары» видели в 6 часов утра). Думаю, что шары были и по ночам, просто люди обычно спят в такое время.
Скорее всего, ребята ещё не поужинали, они просто не успели это сделать. Думаю также, что они обязательно разожгли бы печь, хотя это вопрос спорный, но минус 20 с ветром – достаточно неприятно. Не надо забывать, что в 1959 году не было пуховых спальников, были только общежитские одеяла и штормовки. Может быть, они готовились разжечь дрова в печке. Кто-то мог вырубиться и уснуть. Кстати, помнишь, у Рустика на груди, между свитерами, лежали войлочные стельки? Так обычно делают перед сном, во время холодных ночёвок.
Дальше – виден шар (сквозь брезент палатки) или не виден, но трое (Тибо, Люда, Золотарёв), очень хорошо, тепло одетые, – на улице, в вертикальном положении. Кстати, это могли быть дежурные, которые набирали снег в ёмкости, чтобы растопить воду. Дятлов не мог не понимать, что ужин необходим. Заметь: они ведь несли с собой полено, помнишь? Значит, планировали разжечь печку, иначе – лишний вес.
Авария происходит в воздухе, но, думаю, далеко от них, где-то на перевальчике, над скатом палатки. Трое на улице испытали на себе взрывную волну. Их очень хорошо откинуло. В том месте, где стояла палатка, и ниже по склону – масса выступающих скальных гряд. Невысокие, но вполне ощутимые, если удариться.
Думаю, что трое раненых не успели даже крикнуть. Остальные же резанули палатку в панике: выход-то один, а длина палатки – 5 метров! Не все могут быстро выскочить через один полуприкрытый (чтобы холод не проникал в палатку) выход. То, что палатка разрезана к спуску, говорит о том, что взрыв произошёл над ними, выше по склону. Моментально выжигается кислород, и некое вещество (гептил, или кислота, или окислитель) сжигает воздух. Не даёт дышать, обжигает слизистые и глаза, наконец меняет цвет кожи.
Оставшиеся шестеро выскакивают из разрезанной палатки, но сначала подбегают к троим, лежащим на снегу. Ночь, темно, раненых могло отбросить на несколько метров. Они и рады бы остаться в палатке, но – нехватка кислорода (или что-то огненное сползает по склону в их сторону – сгорают остатки топлива). Они находят раненых (следы вели 2 цепочками 3 и 5 человек), берут их под руки и идут вниз, в ручей, так как в темноте это единственный путь без преград. В общем, ноги сами привели их в лощину..."
Сборник "Счастливый случай: реальные истории из жизни современных писателей" (2016, 448 стр.) (pdf 8,6 mb) – апрель 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Серия «Перемены к лучшему» – это сборники жизнеутверждающих историй из жизни современных писателей.
В первой книге серии «Как я изменил свою жизнь к лучшему» собраны реальные истории преодоления трудностей твёрдостью воли, силой характера. Во втором сборнике любимые писатели – Виктория Токарева, Александр Снегирёв, Владимир Вишневский, Ирина Муравьёва, Татьяна Веденская, Сергей Литвинов и другие – повествуют о своей удаче, о счастливом случае, изменившем их жизнь.
Все авторы и создатели этой книги желают вам чудес и нежданных подарков судьбы!
(Аннотация издательства)
Содержание:
Татьяна Веденская. Сияющие аметисты ... 7
Владимир Вишневский. Как мы с папой друг друга спасали ... 27
Александр Мелихов. Инцидент ... 33
Дмитрий Иванов. Попугай ... 53
Георгий Данелия. Перст судьбы ... 61
Елена Нестерина. Множечко везения ... 71
Александр Снегирёв. Очередь ... 87
Елена Крюкова. Дворянское собрание ... 97
Борис Шапиро-Тулин
Сон в руку ... 119
Марсианин ... 123
Ирина Муравьёва. Поклон тебе, Шура ... 133
Юрий Буйда. Целую твои ножки белые ... 141
Екатерина Неволина. Причудливо тасуется колода ... 151
Роман Сенчин. Ветрянка ... 161
Валерий Бочков. Пять квартир на Фрунзенской набережной ... 175
Галина Лифшиц-Артемьева. Со-бытие ... 189
Виктория Токарева. Золотой ключик ... 203
Алексей Макушинский. Остерго ... 209
Анна Матвеева. Хотел ... 229
Наталья Калинина. Писательство ... 249
Борис Евсеев. Короткая надпись ... 281
Владимир Сотников. Совпадение ... 295
Антон Чиж. Красный, как жизнь ... 301
Елена Вернер. Мой старший брат Джим Хокинс ... 317
Сергей Литвинов. 27 ... 327
Лариса Райт. Мои университеты ... 359
Андрей Кузечкин. Without you near me ... 373
Улья Нова. Ищет хозяина ... 389
Александр Староверов. Эдем: туда и обратно ... 397
Ирина Щеглова
Переделка в Переделкино ... 413
Магия ... 421
Андрей Ромм. Мелочей не бывает ... 433
Сборник "Счастье-то какое! В прозе и стихах" (2018, 429 стр. / сост. Майя Кучерская, Алла Шлыкова) (pdf 9,6 mb) – апрель 2024
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
«Милости просим. Заходите в пёстрый мир нового русского счастья... Вы и сами не заметите, как в погоне за его призраком окажетесь в сладком уединении, в чужом городе – однако ненадолго; как поколотите замучившего всех гада, как будете ждать рождения нового человека, как встретите брата из армии, жадными ложками будете глотать свадебный торт, запивая испанским хересом, – словом, заживёте жизнью героев всех помещённых в сборнике историй».
В сборник вошли новые рассказы известных писателей (Н. Абгарян, М. Степновой, А. Гениса, М. Москвиной, Е. Бабушкина и многих других), стихотворения М. Степановой, К. Капович, П. Барсковой, С. Гандлевского, Л. Оборина, Д. Воденникова, Д. Быкова, а также лучшая проза выпускников Школы литературного мастерства “Creative Writing School”.
(Аннотация издательства)
Содержание:
Майя Кучерская. Счастливо значит долго ... 7
Дмитрий Быков. Счастье ... 15
Марина Степнова. Эфир ... 19
Наринэ Абгарян. Ангелы ... 37
Марина Вишневецкая. Что есть счастье ... 49
Анна Матвеева. Ида и вуэльта ... 57
Ксения Букша. Я – Максим ... 75
Катя Капович. Бабочка огонь перелетела ... 89
Евгения Некрасова. Лакшми ... 93
Сергей Носов. Судьба ... 117
Ирина Жукова. На счастье ... 125
Полина Барскова. Вещь, полезная для злых и добрых ... 133
Тимур Валитов. Новая земля ... 137
Сергей Шаргунов. Ты – моя находка ... 147
Дмитрий Воденников. Повторяй за мной ... 159
Евгений Водолазкин. Детский сад ... 163
Сергей Гандлевский. Счастье есть ... 175
Татьяна Кокусева. Дерись! ... 181
Ярослава Пулинович. Кредит ... 191
Игорь Сахновский. Аленький цветочек ... 219
Екатерина Златорунская. Голубое или розовое ... 227
Алексей Слаповский. Новая жизнь ... 237
Михаил Кузнецов. Мне не страшно ... 289
Лев Оборин. Движение по прямой ... 307
Евгения Костинская. Совы на руках ... 311
Мария Степанова. Золотое зеркало ... 319
Александра Шевелёва. Шопен ... 325
Яна Вагнер. Один нормальный день ... 331
Евгений Бабушкин. Сказка про серебро ... 355
Матвей Булавин. Безмятежность ... 361
Марина Москвина. Глория мунди ... 377
Александр Генис. Уколы счастья ... 417
Об авторах ... 426
"Наташа, безропотно выдавая вечером очередной костюм, спрашивала, что мне подарили, – все тогда ждали подарков от иностранцев, обычно это были колготки, сигареты и шоколад. Колготки! Представляю лицо дочери, если бы я вдруг решила подарить ей колготки к какому-нибудь празднику. Но тогда это была настоящая роскошь.
– Помнишь, как ты дарил мне колготки? – спросила я Рэя, когда мы наконец встретились в Санта-Поле после долгих телефонных обсуждений, кто, куда и за кем заедет. Он улыбнулся и сказал, что да, кажется, припоминает. Им на инструктаже объясняли, что колготкам русские женщины радуются сильнее всего. Поэтому они закупали по пять пар самых дешевых – и везли колготки с собой в Екатеринбург, Пермь, Уфу или Пензу.
– Жуткие времена, – сказал Рэй и тут же умело перевел разговор. Как же он рад меня видеть! Он до последнего не верил, что я приеду. Он ведь помнит, что я не люблю Испанию.
Это правда. Женщина, радовавшаяся колготкам, теперь может позволить себе не любить какую-нибудь заморскую страну. Но что поделать, если отношения с Испанией у меня категорически не складываются. Мне не нравятся ни испанский язык, ни местная кухня, ни литература, ни музыка. Вот разве что живопись – Веласкес, Гойя, Эль Греко (он, впрочем, грек). Ну и еще кофе – здесь даже в самом захудалом баре варят чудесный кофе. Испания чувствует, что я ее не люблю, – и мстит за это самыми разнообразными способами. Когда бы я ни приехала, обязательно случится какая-нибудь пакость. То кошелек вытащат со всеми деньгами и картами. То в аварию попаду – да такую, что за руль потом целый год не решусь садиться. То заболею – в первый же день – и буду хворать всю поездку. То выяснится, что пока я тут отдыхаю, дома случилась беда – дочку в школе ударила одноклассница, сломала ей палец на правой руке. И теперь мама девочки звонит мне, рыдая, и обещает купить самую дорогую куклу в знак раскаяния. И мне теперь жаль уже не только своего искалеченного ребенка, но и эту несчастную тётку..."
(Фрагмент рассказа Анны Матвеевой "Ида и вуэльта")
Страничка создана 23 января 2023.
Последнее обновление 5 октября 2024.
