Михаил Ефимович КОЛЬЦОВ
(имя собств. Моисе́й Ха́имович Фри́длянд)
(1898-1942)

  КОЛЬЦОВ, МИХАИЛ ЕФИМОВИЧ (наст. Моисе́й Ха́имович Фри́длянд) (1898–1942), русский прозаик; журналист. Родился 31 мая (12 июня) 1898 в Киеве, сын ремесленника. В 1901–1915 с семьёй жил в Белостоке, учился в реальном училище, в 1915 поступил в Петроградский психоневрологический институт. Со школьной скамьи вместе с братом, будущим художником-карикатуристом Б. Е. Ефимовым, составлял сатирические листки. Публиковал статьи с 1916 в журнале «Путь студенчества». Во время Февральской революции находился среди солдат и матросов в Таврическом дворце, вместе с дружинниками принимал участие в арестах царских министров (своеобразная хроника событий, изложенных с кинематографической наглядностью, динамизмом, точностью в деталях и с неостывающей страстностью непосредственного участника, содержится в очерках Кольцова Февральский март, 1920; Пыль и солнце, 1923; Далёкие следы, 1925 и др., вошедших в кн. Сотворение мира, 1928). В столь же энергичном стиле создан и очерк Октябрь (1919, опубл. 1921), описывающий штурм Зимнего дворца и падение Временного правительства. В 1918 Кольцов вступил в РКП(б).
  После 1917 работал в Наркомпросе, ездил со съёмочными группами кинохроники по стране, редактировал «Кинонеделю» (1918). В годы Гражданской войны был политработником Южного фронта, выпускал «Окна ЮгРОСТа» (1918–1920), с 1920 работал в отделе печати Наркоминдела. В 1921 участвовал в подавлении Кронштадтского восстания, был организатором и редактором газеты «Красный Кронштадт», публиковал статьи, очерки и фельетоны в центральной печати. Первый очерк Кольцова в газете «Правда» – Махно (1920). С 1922 постоянный сотрудник «Правды», где почти ежедневно появлялись его фельетоны. На основе газетных публикаций создаются книга Петлюровщина (1922), фельетон Пуанкаре-война (1923), очерк Буревестник. Жизнь и смерть Максима Горького (1938), сатирическая серия новелл об обывателе-приспособленце с партбилетом Иван Вадимович, человек на уровне (1933) и др. Кольцов объездил почти всю страну, часто бывал за границей – даже с опасностью для жизни (в 1927 под вымышленным именем жил в Будапеште, в «царстве фашиста Хорти» – очерк Что могло быть); в 1932 проник к белогвардейскому генералу Шатилову, сфотографировал его и получил у него интервью (фельетон В норе у зверя); в фашистской Германии пробрался в Зонненбургскую тюрьму, где встретился с политическими заключенным.
  В 1931 Кольцов побывал в Испании, написал ряд корреспонденций и книгу Испанская весна (1933). В 1936 стал фактически одним из организаторов обороны Мадрида. Регулярные корреспонденции Кольцова в «Правду» с самых трудных и опасных участков фронта шли до ноября 1937. В 1938 была опубликована первая часть Испанского дневника, среди персонажей которого – мексиканский коммунист Мигель Мартинес, журналист и боец, вымышленный и в то же время убедительный и яркий образ которого напоминает многими чертами его создателя (по политическим соображениям ряд эпизодов, связанных с выполнением героем-репортёром военных задач, был опубликован только в конце 1980-х годов).
  Этапная фигура в истории отечественной журналистики, Кольцов явился создателем нового типа проблемного фельетона, построенного главным образом не на домысливании и шаржировании, а на сопоставлении и монтаже фактов, литературных и житейских аналогий, как своеобразный синтез статьи и новеллы (т. н. «разоблачительные» Кинококки, 1926, – о бесхозяйственности и расточительности, Воронежские пинкертоны, 1927, К вопросу о тупоумии, 1931, о бюрократах, Акробаты кстати, 1930, – об архитектурных излишествах, Обида на батарее, 1926, Очень злая прореха, 1930, – о недостатках медицинского и бытового обслуживания, и «лирико-энтузиастические» 145 строк лирики, 1924, – о твёрдости советского рубля; Рождение первенца, 1925, – о пуске Шатурской электростанции; Белая бумага, 1926, – о строительстве Балахнинского бумажного комбината и т. п. фельетоны), а также очерка, основанного на личном опыте и, как и фельетоны Кольцова, на осмыслении широких общественно-исторических процессов («бытовые» и социальные Хочу летать!, 1930, опирающийся на собственные впечатления участника подготовки дальних перелётов; Три дня в такси, 1934, для написания которого Кольцов ездил в качестве шофёра такси по Москве; Семь дней в классе, 1935, для чего журналист некоторое время работал школьным педагогом; В загсе, 1936, в связи с которым Кольцов служил делопроизводителем в загсе и т. п., а также «событийные» и историко-биографические Николай, 1924, – о последнем русском царе; Последний рейс, 1924, Январские дни, 1925, – о похоронах В. И. Ленина; Жена. Сестра..., 1924, – о Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой; литературные портреты А. В. Луначарского, А. Барбюса и др., путевые 19 городов, 1933, в т. ч. памфлетного характера Женева – город мира, 1932 и т. п. очерки).
  Деятельный общественник и инициативный организатор, Кольцов был членом редколлегии газеты «Правда», основателем и редактором журнала «Огонёк» (1932), редактором сатирических журналов «Чудак» (1928–1930), «Крокодил» (1934–1938), совместно с М. Горьким – соредактором журнала «За рубежом». В качестве руководителя созданного им Журнально-газетного объединения осуществил многие замыслы Горького, в т. ч. издания серии «Жизнь замечательных людей» («ЖЗЛ»), «Библиотеки романов», «Истории молодого человека XIX в.», выпуск оригинальной книги День мира (1937). Многие годы Кольцов возглавлял Иностранную комиссию СП СССР, участвовал в Международном конгрессе писателей в защиту культуры в Париже (1935), возглавлял советскую делегацию на антифашистском конгрессе в Испании (1937). В 1938 был избран членом-корреспондентом АН СССР и депутатом Верховного Совета РСФСР. Любимец читателей, широко известный публицист, искренне преданный советской власти, не раз изъявлявший свою лояльность И. В. Сталину (восторженный очерк в газете «Правда» Загадка-Сталин, 1929, и др.), Кольцов был репрессирован (в 1930–1940-е годы имела хождение версия о том, что журналист говорил слишком много правды о реальной жизни в СССР своим зарубежным друзьям).
  Кольцов был расстрелян 4 апреля 1942.
  (Из энциклопедии "Кругосвет")

Произведения:

Сборник "Фельетоны" (1987, 444 стр. / в книге использована газетная и журнальная графика 20-30-х годов) (doc-rar 1,8 mb; pdf 16,5 mb) – декабрь 2005, ноябрь 2024
  – OCR: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль)

Содержание:

МОСКВА-МАТУШКА
НИКОЛАЙ
ВРЕМЕНА МЕНЯЮТСЯ
МИРОПОЛЬСКИЙ ПРАВОПОРЯДОК
ЖАРА В МИЛИЦИИ
ОБИДА НА БАТАРЕЕ
В ДОРОГЕ
МОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
ХОРОШАЯ РАБОТА
НЕ ПЛЕВАТЬ НА КОВРИК
В ЗНАК ПОЧТЕНИЯ
ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ ФЕЛЬДШЕРОМ
ДАЕШЬ ТЮРЬМУ
ЦВЕТЫ И СОЦИАЛИЗМ
КИНОКОККИ
СУДЬЯ С ДОСТОИНСТВОМ
МЕДВЕЖЬИ УСЛУГИ
В САМОВАРНОМ ЧАДУ
ДЕТИ СМЕЮТСЯ
ВОРОНЕЖСКИЕ ПИНКЕРТОНЫ
КРАСАВИЦА ИЗДАЛЕКА
В БОЛЬШОЙ МОСКОВСКОЙ ГОСТИНИЦЕ
СВЕЖИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
ПУТЕШЕСТВИЕ В ДУШАНБЕ
СКУШНАЯ ИСТОРИЯ
ИВАН В РАЮ
ЗВЕРСКИЙ СЛУЧАЙ
ДОЛГ ЧЕСТИ
УСТАРЕЛАЯ ЖЕНА
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
ПУСТИТЕ В ЧАЙНУЮ
ЛЮДИ С РАЗМАХОМ
ВТОРАЯ МОСКВА
СОВРЕМЕННИКИ
В МОНАСТЫРЕ
ВОЛГА ВВЕРХ
РАССПРОСЫ С УЧАСТИЕМ
ДАЖЕ КАК-ТО СТРАННО
ВСЁ, КАК ПРИНЯТО
ДЕМОКРАТИЯ ПО ПОЧТЕ
УСЛОВИЯ БЕРЕСТОВА
ТЕ, КТО УПРОЩАЕТ
ОЧЕНЬ ЗЛАЯ ПРОРЕХА
КУРИНАЯ СЛЕПОТА
АКРОБАТЫ КСТАТИ
ДУША БОЛИТ
МЕТАТЕЛИ КОПИЙ
К ВОПРОСУ О ТУПОУМИИ
СКОРЕЙ, СКОРЕЙ В ТЮРЬМУ!
КАК ПУСКАТЬ ХЛЕБ ПО ВЕТРУ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
КТО СМЕЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ
КОМБИ-КОМБИ
ИВАН ВАДИМОВИЧ – ЧЕЛОВЕК НА УРОВНЕ
НА СОВЕТСКОЙ РИВЬЕРЕ
ТРИ ДНЯ В ТАКСИ
ПРОСТЫЕ ЧУДЕСА
СЕМЬ ДНЕЙ В КЛАССЕ
ИСКУССТВО ЗАЛИЗЫВАТЬ
ЛИЧНЫЙ СТОЛ
ВЕЩИ
ПИСАТЕЛЬ И ЧИТАТЕЛЬ В СССР
ПОХВАЛА СКРОМНОСТИ
В ЗАГСЕ
О МАЛЕНЬКОМ ГОРОДЕ
ЛИСТОК ИЗ КАЛЕНДАРЯ
МАТЬ СЕМЕРЫХ
ПУАНКАРЕ-ВОЙНА
СТАЧКА В ТУМАНЕ
КОНДУКТОР НИКС
ЖЕНЕВА – ГОРОД МИРА
В НОРЕ У ЗВЕРЯ
ЧЕРНАЯ ДОЛИНА
Послесловие

  Фрагменты из сборника:

  "Жалуется мне товарищ из Киргизии на чудовищную некультурность тамошних жителей.
  «Врач читал в школе фрунзенского резерва милиции лекцию об устройстве человеческого тела. Когда дошёл до объяснения, что такое печень, и сказал, что печень вырабатывает соки для пищеварения, – его решительно остановили:
  – Неправильно! Чего нам голову морочите! Знаем мы, для чего она есть, эта самая печень!
  Врач уставился на слушателей. Что за чёрт, мол, такое? Больше моего знают!
  – Насчёт соков там и тому подобное – это, товарищ лектор, чепуха. Н-да-с. И вовсе печень не для того. А есть она, печень, такое место, откудова вши рождаются.
  – Вши??! – обалдело переспросил лектор.
  – Да, вши. И для того она, печень, и устроена, чтобы вши из неё раз в году выползали на тело и пили лишнюю кровь. А иначе бы каждый человек от лишней крови и помер.
  – От полнокровия, – деловито разъяснили другие голоса. – Они из печени через горло выползают, когда человек, значит, спит.
  Сколько ни бился лектор-врач – слушателей не переубедил. Так и ушёл ни с чем. Может быть, плохой был лектор, не знаю."

* * *

  "Один немалого масштаба работник мне говорил с лукавой и нежной усмешкой:
  – Я никогда не отказываю в рекомендательных письмах. Всегда даю – зачем огорчать людей! В пять мест людей направляю с письмами. Даю характеристики, прошу о содействии, настоятельно советую принять на службу. Уходят от меня с письмами, ног под собой не чуют! А к этому – маленькая подробность. Во всех пяти местах товарищи предупреждены. Если пришёл с письмом от меня и в письме сказано «с товарищеским приветом», гонят в шею. Условный знак! Когда написано без товарищеского привета – это значит: я всерьёз. А когда с приветом – в шею! У меня так второй год заведено. Сколько я народу осчастливил."

* * *

  "В каждой тюрьме свой уклад, свои обычаи и нравы. Хватит Самойлову рассказывать на всю жизнь – и детям останется. В одном месте Ивану Алексеевичу «ставили жучка»; в другом же, наоборот, разыгрывали между собой в карты его вещи. И говорят всюду тоже по-разному, по-особенному. К примеру: «Гришка» значит гривенник, «костёр» – город, «рыба» – барышня, «сверкальцы» – брильянты, «волосатик» – крестьянин, «тыхтун с вертуном» – автомобиль с шофёром. Всему учился Иван Алексеич – чего уж тут. С волками жить – по-волчьи выть."

* * *

  "Бывает и ещё хуже. Талантливый учёный-медик, аспирант большого столичного института, недавно вернувшись из научной командировки, узнал, что отчислен из аспирантуры. Он спрашивает о причинах – причин не объясняют. Идёт в Наркомздрав, просит проверить, выяснить, восстановить – не восстанавливают, не проверяют, не выясняют. Человек ходит вне себя, ничего не понимает, он на грани умопомешательства. Совершенно случайно узнал, что его отчислили... за шпионаж. За шпионаж отчислить от аспирантуры – и только? Учёный обратился в бюро жалоб Комиссии советского контроля. Бюро произвело расследование – оказалось, что кто-то, неизвестно кто, звонил по телефону в институт, в личный стол и, даже не назвав себя, объяснил, что аспирант занимается шпионажем. Этого было достаточно, чтобы мгновенно уволить давно хорошо известного работника. Только вмешательство бюро жалоб восстановило его в институте..."

---

Сборник "Избранное" (1985) (html 2,9 mb) – ноябрь 2006
  – OCR: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль)

Содержание:

Сотворение мира

Февральский март
Октябрь…
Москва-матушка
Пыль и солнце
Человек из будущего
Последний рейс
Жена. Сестра
145 строк лирики
Рождение первенца
Здоровая горячка
Хорошая работа
Не плевать на коврик
В дороге
Январские дни
Дети смеются
Пустите в чайную
В монастыре
Невский проспект
По поручению директора
Мертвая петля
Действующие лица
Что значит быть писателем
Триста двадцать пятая ночь
Три дня в такси
Солдаты Ленина
Мужество
Семь дней в классе
Писатель и читатель в СССР
Похвала скромности
Внутренне счастливый
В ЗАГСе

Чужие и свои

Летом в Америке хорошо
Стачка в тумане
Свидание
На желтом бастионе
Листок из календаря
Молчи, грусть, молчи!
Черная долина
Женева – город мира
Клара открывает рейхстаг
В норе у зверя
Лето и зима
Испанская весна
Димитров обвиняет
Мать семерых
Три встречи
Август
Алексей Стаханов
Мастер культуры
Маркс и фашистские мракобесы

Душа болит

Медвежьи услуги
Кинококки
Расспросы с участием
Все, как принято
Демократия по почте
Те, кто угощает
Куриная слепота
Душа болит
Метатели копий
К вопросу о тупоумии
Иван Вадимович – человек на уровне

«Испанский дневник»

«Испанский дневник»
<Барселона>
<Дурутти>
<С Долорес на фронте>
<Мигэль Мартинес>
<Под стенами Алькасара>
<Премьера фильма>
<Мадрид обороняется>
<Рафаэль и Мария Тереса>
<Генерал Лукач>
<Капитан Антонио>
<Танковый бой>
<Новогодняя встреча>
<Сосна и пальма>
<Опять Испания>
<В осажденном Бильбао>
<В Валенсии>
<Конгресс писателей>
<Полет в Москву>
Михаил Кольцов. Д. Заславский

  Фрагменты из книги:

  "А сама христианская церковь в Германии и её паства – в глубоком развале и помрачении, какого не было пятьсот лет.
  Великая религиозная смута прошла по всей стране. Католики пострадали от неё меньше – их сдерживают железная дисциплина, суровая централизация, хитрость и организаторские таланты папских генералов в рясах. Протестанты, лютеране очутились в состоянии глубокого, разрушающего кризиса.
  Придя к власти, Гитлер и его партия решили навести порядок не только в земной, но и в небесной империи. Сразу была опорочена и запрещена библия, представляющая собой не что иное, как рекламную историю деяний разного рода и вида евреев, их путешествий, войн, побед и коммунального строительства. Но, идя дальше: Христос, ведь он не только еврейского происхождения, но и сам еврей по всем статьям. И учение его, следовательно, сплошь еврейское. Как быть? Национал-социалистские идеологи разошлись во мнениях.
  Одна часть учёных решила отрицать иудейскую национальность Христа, оставив всё остальное в целости. Христос не был евреем, вот и всё. Не был, потому что это невозможно, нелепо, это не лезет ни в какие ворота. Без сомнения, это был чистый ариец и даже антисемит.
  Другое течение выделило тезис о том, что германское рождество в отличие от всяких других рождеств не имеет ничего общего с рождением Христа, а является просто языческим праздником древнегерманских племён. Сама ёлка – вовсе не символ любви и примирения, а эмблема, перенесённая от военного культа священных огней. Да и вся христианская религия патриотического немца совершенно отлична от таковой у других народов."

* * *

  "Мы увиделись с директором биржи труда. Сеньор Эгочиага сначала предложил московскому гостю завтрак. На первое была подана закуска – сардины, анчоусы, салат, редиска, зелёные оливки, морские рачки; на второе – рис по-валенсийски, с кусочками мяса, красным перцем и ракушками; на третье – омлет со спаржёй и с томатным соусом; на четвёртое – гибралтарский омар, отваренный с солью, лавровым листом, и майонез; на пятое – телячье фрикандо с капорцами; на шестое – копчёная грудинка без ничего; на седьмое – свежие вишни, инжир и бананы; когда после этого подали сыр и кофе, хозяин покосился на слегка выпученные глаза гостя и принёс извинение за скромность и невзыскательность завтрака.
  – Я полагаю, что писателю из пролетарского государства мы не должны пускать пыль в глаза. Чем я сам питаюсь каждодневно, тем и вас угощаю. Мы, социалисты Севильи, не только в теории, но и в жизни – простые демократические люди. Если вы голодны, мы могли бы потом пообедать по-севильски – всерьёз, в знаменитом отеле «Бывший Альфонс Тринадцатый»."

* * *

  "Бухаралос весь увешан красно-чёрными флагами, заклеен декретами за подписью Дурутти или просто плакатами: «Дурутти приказал то-то и то-то». Городская площадь называется «Площадь Дурутти». Сам он со штабом расположился на шоссе, в домике дорожного смотрителя, в двух километрах от противника. Это не очень-то осторожно, но здесь всё подчинено показу демонстративной храбрости. «Умрём или победим», «Умрём, но возьмем Сарагосу», «Умрём, покрыв себя мировой славой» – это на знамёнах, на плакатах, в листовках.
  Знаменитый анархист встретил сначала невнимательно, но, прочтя в письме Оливера слова: «Москва, «Правда», сразу оживился. Тут же, на шоссе, среди своих солдат, явно привлекая их внимание, он начал бурный полемический разговор. Его речь полна мрачной фанатической страстности:
  – Может быть, только сотня из нас останется в живых, но эта сотня войдёт в Сарагосу, уничтожит фашизм, подымет знамя анархо-синдикалистов, провозгласит свободный коммунизм... Я войду в Сарагосу первым, провозглашу там свободную коммуну. Мы не будем подчиняться ни Мадриду, ни Барселоне, ни Асанье, ни Хиралю, ни Компанису, ни Казановасу. Хотят – пусть живут с нами в мире, не хотят – мы пойдём на Мадрид... Мы покажем вам, большевикам, русским и испанским, как надо делать революцию, как доводить её до конца. У вас там диктатура, в Красной Армии заведены полковники и генералы, а у меня в колонне нет ни командиров, ни подчинённых, мы все равны в правах, все солдаты, я тоже здесь только солдат.
  Он одет в синее холщовое моно (комбинезон); шапка сшита из красного и чёрного сатина; высок, атлетического сложения, красивая, чуть седеющая голова, властен, подавляет окружающих, но в глазах что-то чересчур эмоциональное, почти женское, взгляд иногда раненого животного. Мне кажется, у него недостаток воли.
  – У меня никто не служит из-за долга, из-за дисциплины, все пришли сюда только из-за желания бороться, из-за готовности умереть за свободу. Вчера двое попросились в Барселону повидать родных – я у них отнял винтовки и отпустил совсем, мне не надо таких. Один сказал, что передумал, что согласен остаться, – я его не принял. Так я буду поступать со всеми, хотя бы нас осталась дюжина! Только так может строиться революционная армия. Население обязано помогать нам – ведь мы боремся против всякой диктатуры, за свободу для всех! Кто нам не поможет, того мы сотрём с лица земли. Мы сотрём всех, кто преграждает путь к свободе! Вчера я распустил сельский совет Бухаралоса – он не помогал войне, он преграждал путь к свободе."

* * *

  "В мемуарах Амундсена есть одна простая фраза, которая стоит всей книги. Амундсен говорит: «Человек не может привыкнуть к холоду». Это говорит Амундсен – он знает. Он провёл большую часть жизни в Арктике, во льдах, у Северного и Южного полюсов. Он и окончил свою жизнь там, рванувшись спасать чужого, антипатичного ему человека."

Страничка создана 22 декабря 2005.
Последнее обновление 11 ноября 2024.