Олег Иванович БОРИСОВ
(имя собств. Альберт Иванович Борисов)
(1929-1994)

  Олег Иванович Борисов (настоящее имя – Альберт; 8 ноября 1929, пос. Яковлевский – 28 апреля 1994, Москва) – советский, российский актёр театра и кино, мастер художественного слова (чтец). Народный артист СССР (1978). Лауреат двух Государственных премий СССР (1978, 1991).
  Альберт Борисов родился 8 ноября 1929 года (по другим источникам – 8 февраля) в посёлке Яковлевский (ныне – Приволжск Ивановской области, Россия). Детство провёл в Карабихе Ярославской области, где отец работал директором техникума. Затем с семьёй переехали в Московскую область. В годы Великой отечественной войны был с семьёй в эвакуации в Средней Азии, работал на сенокосилке, тракторе, на лесоповале.
  В 1947 году был принят в Школу-студию им. В. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького (Москва), которую окончил в 1951 году (курс А. М. Карева). В 1951-1963 годах – актёр Киевского русского драматического театра им. Леси Украинки, в 1963-1964 – Московского драматического театра им. А. С. Пушкина, в 1964-1983 – Ленинградского академического Большого драматического театра имени М. Горького (ныне – имени Г. А. Товстоногова), в 1983-1990 – Московского Художественного театра (МХАТ). После раздела театра в 1987 году остался в театре О. Н. Ефремова – МХТ им. А. П. Чехова. Одновременно в 1989-1990 годах играл в Центральном театре Советской Армии Павла I в спектакле по пьесе Д. С. Мережковского «Павел I».
  Широкую известность приобрёл благодаря кинематографу – в кино снимался с 1955 года. В начале кинокарьеры наибольший успех выпал на долю его роли Свирида Петровича Голохвостого в фильме «За двумя зайцами», где проявился его комедийный дар (1961). В дальнейшем сыграл много глубоких драматических ролей.
  В 1991-1994 годах – организатор, руководитель и актёр Театра «Антреприза Олега Борисова». Активно занимался дубляжом иностранных кинолент на киностудии «Ленфильм» с начала 60-х годов и до самой смерти. Озвучил более десяти зарубежных фильмов, среди которых самые известные – «Тайны Бургундского двора», «Меморандум Квиллера», «Смерть среди айсбергов», «Барышни из Вилько», «Непрощённый».
  Работал на радио (с 1975, как чтец и постановщик радиоспектаклей) и телевидении (с 1965). Был болен в течение 16 лет, но продолжал работать в театре и сниматься в кино. Последней его работой была роль в фильме «Мне скучно, бес».
  Скончался 28 апреля (по другим источникам – 27 апреля) 1994 года в Москве от хронического лимфолейкоза. Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок №10).
  (Из проекта "LiveLib.ru")

Книга "Без знаков препинания: Дневник. 1974-1994" (1999, подгот. текста Ю. А. Борисова) (pdf 10,7 mb)
  (OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
  обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))

  Народный артист СССР, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР О. И. Борисов (1929-1994) начал вести дневник в 1974 г., а последняя запись сделана за две недели до его ухода. Таким образом, охвачен период в двадцать лет. Хотя на самом деле в этом дневнике – вся жизнь замечательного артиста: и детство, и учёба в Школе-Студии МХАТ, и рассказ о людях театра и кино, с которыми ему довелось работать, общаться, дружить (это актёры М. Романов, П. Луспекаев, Е. Копелян, режиссёры Г. Товстоногов, Л. Додин, О. Ефремов, писатель В. Некрасов и многие другие), и анализ сыгранных ролей, и глубокое раздумье об актёрском творчестве и о жизни вообще. Книгу венчает актерская система, над которой О. Борисов работал в последние годы жизни.
  (Аннотация издательства)

  Фрагменты из книги:

  "По возвращении в театр монолог «Поплавка», как мог, пересказал Луспекаеву. Он на меня обрушился: «Вот вы всё с вашими халтурами...» Однако зачем-то спросил, где находится сумасшедший дом. Потом долго от меня скрывал, что с какой-то бригадой поехал на концерт и просил, «чтоб обязательно туда, где был Борисов». Попал, однако, он не в дом для умалишённых, а в следственный изолятор, да ещё женский. Через месяц «раскололся» и рассказывал со слезами: «Понимаешь, выхожу на сцену, а в зале – одни девки! Чего читать, не знаю, к тому же, не мне тебе рассказывать, я аматер до баб страшный... Моча в голову... После выступления – думая, что незаметно,– подхожу к одной... Лицо исцарапано, вся в йоде, но чем-то мне приглянулась. Спрашиваю её: за что сидишь? Она как воды в рот. «Тебе что, жизнь свою рассказать неохота? Давай потолкуем по душам, легче будет...» – а рукой к щёчке её уже тянусь. Ну, идиот, ничего не скажешь... Тут её подруга подходит и на весь изолятор в контроктаве: «Проваливай, артистик... Свадьба у нас с ней была, не видишь? Медовый месяц!» И гомерический хохот всех заключённых, милиции. Пальцами в меня тычут. Я как кур в ощип попал. Оказывается, та что подруга – это «муж» на самом деле. Голубу свою оберегает... Верно, что я «левых» концертов избегал, не моё это дело...»"

* * *

  "Вскоре появился Романов в сопровождении свиты. Все в одинаковых, мышиного цвета «футлярчиках», а он один – в синем. Роста небольшого, в голосе слышится «наполеончик». Всё окружение и, прежде всего, он – вручающий – делают вид, что им некогда, что тратят время на какую-то мелюзгу. Ладно, снизошли. Все посматривают на часы. Вакуленко за колонной притаился. Пока Романов вступительное слово делает, пытаюсь вспомнить чеховский афоризм; кажется, звучит он так: если хочешь, чтобы у тебя не было времени – ничего не делай! Это про них. Моя фамилия на «Б» – значит, я в начале списка. Григорий Васильевич протянул мне свою партийную руку: «Вот тебе, Олег, звание. Бери, а то передумаем (радуется своей проверенной шуточке). Знаю, ты – хороший артист, но ведь можешь ещё лучше, ещё красивше. Играешь всякую белогвардейскую сволочь, черти тебя... (Видит, что на моём лице улыбка застыла, реакции никакой, начинает что-то шептать помощникам, до меня доносится: «Это тот, артист?» Получает утвердительный ответ.) Ну, вот, я же знаю, что не могу спутать... Думаю, это у нас не последняя остановка по пути к великой цели... (Он что, «под мухой»?) Вот сыграл бы ты донора, мать твою... чтоб кровью всех бескорыстно... Красного донора!» «Если группа крови совпадет»,– еле выдавливаю из себя".

* * *

  "1984 год. Январь 26
  Ефремов сообщил по секрету, что ещё один вождь дышит на ладан. Совсем мало отвалила ему судьба. Можно посочувствовать – ведь ради этого куска они ломают свои и чужие жизни. Что от него останется, если умрёт? Дешёвая водка, ужесточение паспортного режима, расстрел директора Елисеевского гастронома... Хотя, что за постановка вопроса: что от кого останется? Ни от кого ничего. И это очень справедливо. Раньше я думал, что смерть – это единственная ошибка Создателя. Сейчас склоняюсь к тому, что величайшее Его изобретение. Как и момент рождения. Это два самых торжественных акта, и хорошо, что они проходят без нашего участия. Во всем остальном мы умудряемся как-то подгадить. В смерти – величайшая мудрость. Сколько б ты ни был генсеком, ты не купишь себе бессмертия. Мы должны быть благодарны смерти, что она проводит такую уравниловку. После неё вступит в свои права история. Которая кому-то, в порядке исключения, продлит жизнь. Если говорить об актёрах, исполнителях – то очень немногим и нехотя. Пока новейшая техника будет выдерживать наш уровень съёмки".

* * *

  "...Фотография долго хранилась в нашем альбоме... Я спросил отца, кто это. И он поведал мне историю про одного мастера, который содержал на Зацепе парикмахерскую для собачек. В те годы это ещё можно было. Он никогда не жаловался на жизнь: «Свои сто рублей я всегда имею – собачки меня кормят. Сначала открыл для них что-то наподобие гостиницы – если хозяева куда уезжали, я их у себя пригревал. Заставлял общаться между собой уважительно. За простой ночлег брал по тридцать копеек, а уж если с харчами – по пятьдесят. Дороже всего педикюр – это семьдесят... Я вам так скажу: собака и человек – это два антипода. Разве человек будет так верен, как собака? Хомо сапиенс – это сплошное рацио, а у собаки – глубинные чувства... У них сколько пород? А у человека одна – приспособленческая, ханжеская... Собака мало живёт и потому вызывает жалость. Вот человек сколько понастроил себе лечебниц, больниц, сколько лекарств изобрёл? А собака сама себя лечит...» Он собирал вокруг себя своих постояльцев и читал им наставления старца Зосимы: «Человек, не возносись над животными: они безгрешны, а ты своим величием гноишь землю своим появлением на ней и след свой гнойный оставляешь после себя – увы, почти всяк из нас!» Вставал перед тварями на колени и просил прощения за всё человечество – те только хвостами виляли и лизали его. Некоторые у него оставались, и он наливал им разбавленное пиво... Но вскоре его заработки кончились. Пришёл уполномоченный и заявил грозно: «Не будет больше никаких притонов! Ты же за стрижку деньги берёшь – где же твоё бескорыстие?» Взял какую-то сучку за холку да и швырнул за порог. Хозяин парикмахерской хотел оправдаться, но никто его слушать не стал, парикмахерскую опечатали, а голодные собаки продолжали шататься по улицам. Их становилось всё меньше – некоторых ловили, некоторых травили, потому что они выли ночью под окнами. Их бывший хозяин решил устроиться в парикмахерскую, самую обыкновенную – человеческую. Ему же надо было зарабатывать для себя и для оставшихся в живых тварей. Проработал он там недолго – стриг человеческие затылки безучастно, то и дело получал взыскания. И однажды повесился. Использовал шёлковый тщательно намыленный шнурок. Рядом с его телом нашли молоток и записку: «После тех милых незапятнанных существ эти рожи брить не могу. Никого не виню в своей смерти, если она у меня получится...»"

Страничка создана 9 июня 2021.