Голос Америки,

Недавно в Москве вышла книга израильского литературоведа Зеева Бар-Селлы под названием «Литературный котлован» и подзаголовком «Проект «писатель Шолохов».

Еще до ее выхода в свет книга вызвала споры и обросла легендами. В этом отношении она уже сейчас может потягаться с произведениями самого Шолохова, точнее – с теми произведениями, которые опубликованы и известны под этим именем. Книга Бар-Селлы фактически снимает вопрос об авторстве Шолохова. Если в течение десятилетий высказывались сомнения в том, что Михаил Шолохов является истинным автором «Тихого Дона», а, с другой стороны, эти сомнения с негодованием отвергались, то Селла показал, что Михаил Шолохов и других «своих» книг не писал, а был подставной фигурой.

В предыдущем выпуске программы «Клуб интересных встреч» я обсуждал эту книгу и этот литературный проект с московским журналистом Николаем Журавлевым. Сейчас мы беседуем с ее автором, израильским литературоведом Зеевом Бар-Селлой

Семен Резник:

Николай Журавлев говорил, что вашей книгой, собственно, и начинается подлинное шолоховедение, поскольку все, что писалось о Шолохове до сих пор, ничего общего с подлинной наукой не имеет. Но мне кажется, что с таким же успехом можно сказать, что вашей книгой шолоховедение заканчивается. Если писатель Шолохов – это фикция, что же такое шолоховедение?

Зеев Бар-Селла:

Шолоховедение – это очень интересная дисциплина. По крайней мере, она становится таковой. Эта дисциплина криминологическая. И, одновременно – историческая. Поскольку шолоховедение занимается тем феноменом, который мы знаем под именем советской литературы и советской истории вообще. Вот такая интересная фигура, в которой, как в фокусе, сошлись самые разные и самые интересные явления истории семидесятилетия советской власти. Поэтому, конечно, мне очень лестно, когда говорят, что с моей книги началось научное шолоховедение, но, по правде говоря, я ничего не начинал. Я просто приложил методы научного изучения еще к одному материалу. Никаких открытий в области методологии я не сделал. Методика текстологии была отработана еще в начале ХХ века академиком Шахматовым при анализе «Повести временных лет». Эти методы уже давно существуют. Просто их никто никогда не прилагал к такому материалу, который назывался «Шолохов». Занимались шолоховедением самые негодные люди, для которых просто не было места в филологии, и которые занимали идеологические номенклатурные места. Шолоховедения как науки просто не существовало, потому что не было ученых, которые этим занимались.

С.Р.:

Очень много имен названо в вашей книге, так называемых, шолоховедов. И это люди очень известные. Они занимают очень большие посты, и в советской литературе, и теперь в российской литературе. Там и Феликс Кузнецов – директор Института мировой литературы, и Ганичев, который руководит Союзом писателей России. И многие другие. И вы квалифицируется их как просто профнепригодных.

З.Б-С:

Они всей своей жизнью доказали свою профнепригодность. Кстати, Кузнецов Феликс Феодосьевич уже не директор Института мировой литературы. Его уже оттуда убрали. Эти люди уходят вместе с последней памятью о советской власти. Но проблема не в том, что они уходят или уйдут в скором времени. Они оставляют после себя непознанный феномен. Что такое была советская власть? Что такое была советская культура? Что такое была советская литература? И со всем этим придется разбираться.

С.Р.:

Работы, наверно, хватит надолго. Ваша книга называется «Литературный котлован», здесь явная реминисценция, связанная с «Котлованом» Андрея Платонова. И, как вы показываете в вашей работе, по крайней мере, одно из произведений Шолохова было написано Платоновым или же в значительной мере написано им. Это главы из незаконченной книги «Они сражались за Родину».

З.Б-С:

Да, дело в том, что роман этот убийственно плох, кто бы его ни написал. Единственное, что, хоть как-то напоминает литературу, это те фрагменты, которые были написаны Андреем Платоновым. Это батальные сцены. Сам Шолохов отродясь не воевал и никакого военного опыта – даже стороннего наблюдателя – не имел. Поэтому, когда пришлось писать роман о войне, был приглашен Платонов. О причинах, по которым Платонов согласился, я подробно пишу в книге. Да, он был одним из авторов. Что касается других авторов других произведений, выходивших под именем Шолохова, то тут, как правило, каждое новое произведение – другой автор или группа авторов. Ну, например, о чем я напишу в другой книге, одним из авторов четвертой книги «Тихого Дона» был Вениамин Каверин.

С.Р.:

Это – четвертый, последний том?

З.Б-С:

Да, это четвертый, последний, подложный том. Подлинному автору «Тихого Дона» удалось написать, примерно, первую и вторую книги и две трети третьей книги.

С.Р.:

В вашей книге, которая лежит передо мной, вы еще до этого не дошли. Вы, как я понимаю, оставляете это до следующей книги. Насколько я знаю из публикаций Николая Журавлева и других журналистов, вы установили подлинного автора «Тихого Дона» - основной части. И это не Федор Крюков, которому до сих пор приписывали авторство.

З.Б-С:

Да, это не Федор Крюков. И я даже могу объяснить, почему это не Федор Крюков. Дело в том, что роман «Тихий Дон», то есть – та его часть, которая является художественной, мог быть написан только в период «Серебряного века», и поэтому очень легко определить – не просто, к какому литературному направлению относился автор, но и, примерно, установить его возраст. Так вот, автором такого романа мог быть только человек, родившийся позднее 1890 года. А Федор Крюков родился в 1870 году. Это – крепкий реалист. Иногда у него были некие тенденции впадания в декадентство, но не слишком. А вот роман «Тихий Дон» написан уже в эпоху модерна. Это стиль «модерн». Есть масса связей романа с поэзией начала века. Я просто приведу имена – Блок, Белый, Ахматова, Гумилев, Иннокентий Аннинский, Маяковский… Я думаю, этого достаточно.

С.Р.:

Все они как-то воздействовали на автора этого произведения?

З.Б-С:

Да, да. Роман – это живой организм. Он взаимодействует с окружающей средой. И это – одна из самых главных причин, которые вызывали сомнения в авторстве Шолохова: роман «Тихий Дон» никак не взаимодействует с окружающей средой двадцатых годов. Он не просто выпадает из советской литературы, а выпадает из любой современной литературы. Он просто относится к другому времени. Не замечать это возможно было только при общем понижении культурного уровня России. Если бы такой роман вышел, допустим, в пятнадцатом-шестнадцатом году – с такими несовпадениями, это сразу привлекло бы внимание. К сожалению, в двадцать восьмом году и позднее такой чуткой читательской аудитории уже не было, и поэтому смог появиться писатель Шолохов.

С.Р.:

Об этом мы, видимо, поговорим с вами, когда выйдет вторая часть Вашей книги.

З.Б-С:

Да, это будет примерно через год.