"Сквозь хризантемы, что сгибает ветер..."
"Я в детстве ту прекрасную японку..."
"За пряслами где-то стучат твои гэта..."
"Здравствуй, здравствуй, Ёсико!.."
Ворожба на огне
"Ёсико, слушай, мает вопрос..."
"Ты в косу русую мою..."
"Я помню — ты очень и очень любила..."
"Солнце встает из сосновых лесов..."
"Среди ёлок на опушке..."
"О, Ёсико, иль быть беде?.."
9 АВГУСТА 1945, 11 ЧАСОВ, 2 МИНУТЫ...
"Я сплю и вижу сон тот сердцем..."
"И ты бежишь, и крик твой длится..."
"Окликнула тебя нежней сирены!.."
"Кто спросил бы у меня..."
"Я ради тебя уезжала на юг..."
"Вновь яблоня цветет..."
"Мы с тобою пошли..."
* * * ^
Сквозь хризантемы, Что сгибает ветер, Глаза японки Вижу на рассвете, Подола всплеск, Волос полночных дождь, Тугих шелков Девическую дрожь... Виденье то Хочу приблизить к Были! Но хризантемы Всё слезами смыли... Тяжел цветок — В моих ладонях тонет, Трепещет весь И шелестит, и стонет...
* * * ^
Я в детстве ту прекрасную японку Вдруг увидала на открытке тонкой! Поверх щитка в машине грузовой Шофер ее приклеил пред собой. Он руль крутил, Он словно мчался к ней Сквозь бездорожье глиняных полей. О, как светло та дева улыбалась, Дорога к ней вела и не кончалась... Когда ж разбился вдруг шофер весёлый И, простыней накрытый, стаял прочь, Японка, наклонясь в рукав зеленый, На той открытке плакала всю ночь.
* * * ^
За пряслами где-то Стучат твои гэта. Настилы дощаны, Травой обуяны... Дела все бросаю, В домашней одежде Бегу и встречаю: — Ты, Ёсико, где же?! Под нашей рябиной — Красива ты дивно! От глаз твоих узких, Когда повстречались, В душе моей русской Порезы остались.
* * * ^
Здравствуй, здравствуй, Ёсико! Ночь волос пронзёна шпилькой. Сядем мы под сосенкой, Угощу тебя Брусникой. И пойдет у нас беседа В этот час про две страны. Вспомню раненого деда, Родину во тьме войны. Вскрикнешь ты: «Тошнёхонько! Взрывом смыло Нагасаки». Дрогнет кроной сосенка, Охнут таволгой овраги. Мы пошепчемся с тобою И про суженых-любимых До шелков густо-зарёвых, До потемок тёмно-синих... Знали бы правители, Генералы ратной славы, Как в лесной обители Сговорились Две державы.
ВОРОЖБА НА ОГНЕ ^
Ты волхвовала по-японски, А нынче — шуба на плече, В конюшне ищешь волос конский, Со мной гадаешь на свече. Ой, как пылает тот огонь! Он проогнил насквозь ладонь. Ладонь — ала, что лепесток. Мы обе смотрим на шесток. Да что за зверь там? Кто же он? Не подшутил ли старый Нилыч? Я говорю: «Там Змей Горыныч!» Ты уверяешь: «Там — дракон!» А я: «Там леший копошится!» Ты снова споришь: «Нет — лисица!» Когда же профиль выплыл тих, Мы разом вскрикнули: «Жених!»
* * * ^
Ёсико, слушай, Мает вопрос — Лён у вас сеют? Сеют овес? Птицам в угоду Домики высят? Носите ль воду На коромысле? Многое знаю, Много — не знаю, Где рассмеешься — Смех твой прощаю. Я без причины Тоже смешлива, Сядь на овчины, Слушай про диво: Здесь у нас всходит Груздь под сосной, Ельником бродит Леший седой! В банях, бывает, Паримся крепко — Веник гуляет Розой по девкам! Бегают стадясь Здесь табуны, Гривой касаясь Медной Луны!
* * * ^
Ты в косу русую мою Из яшмы гребешок втыкаешь. Про ямщика тебе пою, Ты — из «Манъёсю» плач читаешь. Потом — совсем наоборот: Ты мне — Есенина подборку, Я ж — как азалия цветет Из Исикава Такубоку. И до сих пор здесь голос твой В сердечных ландышах таится, И гребень яшмовый, резной, В тяжелом сундуке хранится.
* * * ^
Я помню — ты очень и очень любила Над Вяткой сидеть, на ладони обрыва. С тревогой тебе говорила не раз: «Смотри, упадешь в омутной перепляс!» А ты всё швыряла песок на волну, А ты всё сердилась на нашу весну: «А где моя сакура? Персики где? Лишь ивы русалками Рвутся к воде...» И сакуру я рисовала прилежно, Из лесу цветок приносила подснежный... Он был фиолетов, таилась в нем алость, В глубинах его воедино сливались: И край твой далекий, и наша Россия, И русость моя, и твоя ностальгия...
* * * ^
Солнце встает Из сосновых лесов, Дальней Японии Чудится зов… В тихой печали Стоишь на ветру… Я и сама — Без России помру, Я и сама — Так смотрела бы вдаль, Только — возьми Эту теплую шаль. Долгая грусть Отуманит глаза? Знай — отвернусь, Коль назреет слеза...
* * * ^
Среди ёлок на опушке Ищем рыжие волнушки. — Ёсико, иди сюда! Здесь пречерная вода. В омуток глядим лесной. Два лица передо мной. Хоть мое — слегка бело, Хоть твое — слегка смугло, В этом зеркале овальном, В золоченой раме леса, Как на снимке беспечальном Мы навек остались вместе!
* * * ^
О, Ёсико, иль быть беде? Склоняешь смоль волос к воде... О, Ёсико, в лесу темно! Летят листы на кимоно... К березе белой прислонясь, «Прощай, прощай...» — ты говоришь. Ты в синь моих печальных глаз Ужель последний раз глядишь? Да кто ж увидит и поймет: Глобальный взрыв — всему Конец, Что к волосам твоим идет Весенней зелени венец! Что через Время, как змея, Война ползет, язык двоя…
9 АВГУСТА 1945, 11 ЧАСОВ, 2 МИНУТЫ... ^
(Время атомного взрыва в Нагасаки) Я — в Настоящем дне живу. Ты — в Прошлом, в прошлую войну... Иду средь ёлок. Солнца венчик. Ты — через мост идешь грустя. И у моей груди — младенчик, И на твоих руках — дитя. Я обернулась, поглядела — В тот миг ты вспышкою сгорела! Лишь на брусчатке Целый день Твоя Молчала страшно Тень...
* * * ^
Я сплю и вижу сон тот сердцем — Как Ёсико бредет с младенцем. О, Ёсико, на миг постой! Хоть между нами — бездна лет, Мы нынче — сверстницы с тобой! Смеется Ёсико в ответ: «Я до тебя давно жила И в лунной лодке уплыла. В долине лотосов — не свянешь. Пройдет зима — ты старше станешь. А улетят года далече — Труднее станут наши встречи. В окошко стукну ночью мглистой, Полупрозрачна и бледна — Ты выбежишь на снег искристый: — О, Ёсико, как ты юна! — Но лет ушедших не жалей, Смысл счастья — в жизни сыновей. Мне ж — с плачем рвать Огнёвый шелк, Где сын сгорел, как мотылек...» Я сплю и вижу сон тот сердцем — Как Ёсико бредет с младенцем.
* * * ^
И ты бежишь, и крик твой Длится: — Не урони дитя, сестрица!! Не урони в огонь и дым, Закрой его плечом своим, Завесь рассыпанной косою... Я в Прошлом стаяла росою... Коснулся смерч живого сердца, Спалил пушинкою младенца! Но до сих пор от нас до вас — Мой крик о сыне не погас!
* * * ^
Окликнула тебя Нежней сирены! Лишь у крыльца Качнулись хризантемы... Да долго таяла В кресте окна, Как твой фонарик — Легкая Луна.
* * * ^
Кто спросил бы у меня: «Дева, что смутилась?» Прошептала бы: «Луна Лотосом раскрылась...» Я глядела на Луну, Лишь тебя звала одну... Ты — бледнее, чем Луна... Лепестков сквозит волна. Край Луны сквозь дерева? Твоего ли рукава? У хлева горит весь день Кисти Врубеля сирень. Не твоя ли рядом тень?
* * * ^
Я ради тебя Уезжала на юг, Русалкой входила В зеленый бамбук. Ты ради меня, Как в старинном кино, Мелькала в листве Расписным кимоно. И, алый рукав Вдруг до локтя сронив, Куда-то звала Средь синеющих слив. Потом исчезала, Как легкий испуг! Лишь заводь качала Печальный бамбук...
* * * ^
Вновь яблоня цветет, Дымится вишня... В весенний сад С младенцем тихо вышла. Соцветья — зонтиком, Весна моя сладка! Тревога Ёсико — Из каждого цветка!
* * * ^
Мы с тобою пошли Не гулять, не бродить — А чтоб бога войны Отыскать и убить! Ты меч самурайский Как бритву точила, Я стрелы свои В аконите мочила. Лишь только оружие Взяли мы в руки — Заплакали наши Младенцы в испуге. А бог тот смеялся Всё боле и боле И взрывом плевался На дальнем атолле! Пред силою злою — Две жёнки всего? Но все ж мы с тобою Идем на него! И лук мой крестьянский Гудит в серебре. Твой меч самурайский Блестит на бедре.© Tatiana Smertina